«ных характеристик человека. Содержание книги составляют исследовательские очерки, посвященные нескольким группам номинаций, характеризующих человека в его социальных ролях и статусах, а ...»
а с другой стороны, нищий — это пария, это какое-то особое животное низшей породы, которому нужно толъко поддерживатъ свое существование, и болъше ничего (Н. А. Добролюбов .
Внутреннее обозрение) .
Общий резко негативный характер оценки накладывает ограничение на упоминание конкретных лиц и употребление имен, что отличает слово пария от отверженного, изгоя и от щепенца. Вместе с тем эмоциональная оценка парии довольно сложная: на презрение и отвращение накладывается жалость и сочувствие, ср.: Самый несчастный человек во всей нашей пенсилъванской Москве на данный момент — это Майк Макгофф .
Он изгой и пария. Он один против общества (И. Свинаренко .
Век водки не видать // «Столица»). В связи с этим нет запрета на автореференцию, ср.: А я люблю без надежд, но все с тем же неугасимым пылом и с тою же нежностъю, с тем же без умием. Я — жалкий пария, полюбивший королеву. Разве может бытъ королеве обидна такая любовъ?. (А. И. Куприн. Первый встречный). Возможно также сближение парии с синонимами изгой и отверженный в контексте противопоставления соци ального статуса и внутренней свободы индивида, ср.:. — И помни: ты пария, ты плебей, но не раб! (К. И. Чуковский. Се ребряный герб) .
3.1.4. ОТЩЕПЕНЕЦ Для отщепенца центральной является идея противопо ставления субъекта не столько социальному множеству, сколько определенному порядку вещей, сложившейся в обществе систе ме взглядов, ср.: Социальным отщепенцем является такой от щепенец, который обрекается на эту роль по причинам глубоко социального характера, т. е. в силу его взаимоотношений с со циальным строем страны, с ее системой власти и с идеологией (А. Зиновьев. Русская судьба, исповедь отщепенца); Но мой охот ник — отщепенец, давно расставшийся с кержацкими предрас судками: нет для него ни Христа, ни Антихриста (О. В. Волков .
Из воспоминаний старого тенишевца). Наиболее часто отщепенец рассматривается в конфликте с религией как институционализи рованной системой общественно признанных верований и соот ветствующей практики, ср.: Д а вы имеете понятие, что такое расстрига? Это отщепенец. Ему нигде места нет! (В. И. Не мирович-Данченко. Святые горы); — Ну, верно, — подхватил ку пец, — и этот не простой отщепенец; но злобный и яко лев ры кающий на православие еретик! (М. Н. Загоскин. Брынский лес);
С атеистом Рабиновичем еще можно, стиснув зубы, смириться (отщепенец, блудный сын), но как быть с Рабиновичем-христианином? (В. Иванов. Местечковый расизм // Интернет-альманах «Лебедь»). Такой семантический ракурс объясняется историей слова, согласно которой оно изначально функционировало имен но в религиозном дискурсе [Виноградов, 1999, с. 88; Воркачев, 2013а, с. 10] .
Отвержение отщепенца обществом или его частью являет ся следствием изначального мировоззренческого конфликта. При этом речь всегда идет о незамкнутой группе, ср.: И это не пото му, что я отщепенец мира сего, а потому, что каждый из людей есть вселенский отщепенец (А. Ким. Мое прошлое // «Октябрь»);
Отщепенец православной церкви, сообщник слуг антихристо вых, он и благодарность, и кровь топчет в грязи (И. И. Лажечни ков. Последний Новик); — Не вас лично, вы ренегат, отщепенец от своего народа (И. Л. Солоневич. Россия в концлагере), ср. не естественное *отщепенец школы .
Положение отщепенца не определяется какой-либо иерархи ей, как у парии, оно возникает в среде людей, равных по социаль ному статусу, ср.: И здесь мы вновь видим трещины, возникшие между Пушкиным и всей массой его класса, и здесь Пушкин вы ступает, как отщепенец, как одиночка (В. Кирпотин. Великий народный поэт // «Народное творчество») .
Главное отличие лексемы отщепенец от других синонимов ряда состоит в том, что оно обозначает не собственно статус, а со циальную роль, то есть социально ожидаемое поведение субъек та. Поэтому формы проявления признака лежат в основном в об ласти поведенческого, ср.: Каждый как будто держит шпагат или живет в футляре от контрабаса, это бывает более или ме нее заметно, но, видимо, каждый «отщепенец» вынужден им провизировать себе жилище, окружающую среду и принимать там неестественные позы (Л. Гурова. В промежутке — жутко // «Неприкосновенный запас»); Воспитательница Галина Ивановна пока дает большую калошу, и, хлопая и волоча подошву, девочка ходит позади всего класса как отщепенец, грешная душа, в раз ных калошах (Л. Петрушевская. Незрелые ягоды крыжовника) .
В силу того, что поступками субъекта руководят не социаль ные правила и нормы, а его собственные установки, поведение отщепенца иногда носит демонстративный характер, ср.: Тогда возникают — «Крик ястреба», «Осенний вечер в скромном го родке», «На смерть Жукова» (тут автор, принципиальный, де монстративный отщепенец, не может, не хочет скрыть при частности к общей и, что бы там ни было, родной судьбе) .
[С. Б. Рассадин. Книга прощаний. Воспоминания о друзъях и не толъко о них]; Такой отщепенец как бы говорит нам: «Извер гните меня из среды своей, ибо я одичалый член вашего общежи тия! [М. Е. Салтыков-Щедрин. Фантастическое отрезвление] .
Будучи оценочным ярлыком, синоним указывает не на объ ективное положение дел, а на ценностную установку, принятую тем или иным сообществом, поэтому является идеологически маркированным [Воркачев, 2013а, с. 9], ср.: Отборочный матч претендентов на звание чемпиона мира взял и выиграл эмигрант, с точки зрения официалъной идеологии — предателъ и отще пенец, Виктор Корчной (В. Быков, Ольга Деркач. Книга века);
Кстати, поляки считают меня отщепенцем... Кажется, естъ такое слово: отщепенец? Поляки считают меня русским, а рус ские считают меня поляком (М. А. Алданов. Истоки).
Это объ ясняет, почему отщепенец может перестать быть таковым, ср.:
Этот Саша, отщепенец Саша, вдруг стал в глазах всех совсем другим человеком, словно свершившим необыкновенный подвиг и осененный лучезарным ореолом (К. М. Станюкович. Женитьба Пинегина) .
Поведенческий аспект самоутверждения отщепенца обу словливает появление слов, репрезентирующих концепт стыда как одного из основных регуляторов поведения человека, ср.:
А я что? Отщепенец какой-то! Кругом смотрю — сердце раду ется, а на себя взглянешъ — болетъ начинает (В. К. Кетлинская .
Мужество); Возникло внезапное сообщение о чутъ ли не всеобщем попадании в «одиночки» — «Сателлит-отелъ» сбил подготов ленную началъством линию «гражданской обороны» за счет оби лия одноместных и противоестественного (для нас) дефицита двойных номеров, — и я, бесстыдный отщепенец, забыв о кор поративной этике, не смог скрытъ своего животного ликования (В. Рецептер. Ностальгия по Японии); Скажите, пожалуйста, что я отщепенец какой или бездарность, стыдно, что ли за меня замуж идти? (Л. А. Чарская. Мой принц) .
Эмоциональным наполнением переживания субъектом сво его положения нередко становится озлобленность, ср.: Интерес ный у нас расклад получается: озлобленный отщепенец раст левает желторотых юнцов и старого дурака Адамсона, дошло уже до того, что запасается про черный день огнестрельным оружием (С. Гандлевский. НРЗБ // «Знамя»); — Ну, верно, — под хватил купец, — и этот не простой отщепенец; но злобный и яко лев рыкающий на православие еретик! (М. Н. Загоскин .
Брынский лес) .
Что касается социально-значимых действий отщепенца, то к ним относится прежде всего предательство, ср.: Не самодер жавный строй Николая I, смерть которого прошла незамеченной в осажденном Севастополе, защищали эти герои, а то, что яв ляется непререкаемой святыней для каждого, если он не чужак, если он не отщепенец, если он не предатель, — Родину (С. Н. Сергеев-Ценский. Синопский бой); — Причитается, — машинально поправил он, хотя ему было не до языковых тонкостей, посколь ку Сергей Иванович в это время упер ему сзади в поясницу ствол казенного пистолета и шипел театральным голосом: «...измена славянской родине... мы ж вас еще тогда предупреждали, не наш он человек, атлантист и отщепенец, аксеновец... эх, Юрий Ильич, Юрий Ильич...» (А. Кабаков. Путешествие экстраполятора) .
Поскольку положение отщепенца — это изначально вну треннее переживание, внешне он может имитировать причаст ность к сообществу, ср.: Но вот уже вежливо к отошедшему прибавляется какая-нибудь бродячая душа, приглашая алкоголизироваться или затевая разговор, и опять очарование внеположения разрушено, и отщепенец возвращается в смуту танцую щих (Б. Ю. Поплавский. Аполлон Безобразов) .
Общественное мнение в отношении к отщепенцу однознач но негативное, ср.: Ты ж, подлец, — он мне кричит, — отщепе нец! (Б. Левин. Инородное тело). Внешней формой социального воздействия становится исключение субъекта из определенной структуры, ср.: На том заседании «отщепенец Пастернак» (так сказано в постановлении) был исключен из членов Союза писате лей (К. Ваншенкин. Писательский клуб) .
Шаблонность характеристики, стоящей за синонимом, может приводить к сдвигу значения: предметом обозначения становится не субъект, а имя, словесный знак как инструмент общественного манипулирования, ср.: Самым страшным и убийственным было забытое сейчас громовое слово-обви нение «отщепенец», действительное на всех уровнях жиз ни (В. Муравьев. Высоких зрелищ зритель); Этот оскорби тельный термин встал в ряд с такими словами-дубинками, как «безродный космополит», «низкопоклонник», «отщепе нец», позже сюда прибавилась и «плесень» (А. Козлов. Козел на саксе) .
изгой, отверженный, 3.1.5. А к туал ьн ы е различия м е ж д у с л о в а м и пария, отщепенец В целом синонимы различаются по следующим смысловым признакам:
— т и п с у б ъ е к т а - н о с и т е л я п р и з н а к а (коллектив ным субъектом чаще всего бывает изгой; реже — отверженный, пария; отщепенец — никогда);
— т и п с р е д ы, к о т о р а я о т в е р г а е т с у б ъ е к т а (пария противостоит части иерархического сообщества; отверженный и изгой подразумевают отторжение субъекта не только от мира людей, но и от заряженной смыслами сущности, в случае с от верженным это Бог; отщепенец, как правило, не вписывается в общепринятую систему взглядов, противостоит незамкнутой социальной группе);
— тип кон фл икта между человеком и средой (для отверженного, изгоя, отщепенца типичен идеологический и поведенческий конфликт с социумом или общественно приня той системой взглядов; религиозная подоплека конфликта харак терна для отверженного и отщепенца; статус парии отражает неравенство социальных статусов);
— у к а з а н и е на с т е п е н ь п р о я в л е н и я п р и з н а к а (для изгоя и отверженного возможна полная и частичная отвер женность; статус парии и отщепенца абсолютный: он или есть, или его нет);
— в о з м о ж н о с т ь и з м е н е н и я п о л о ж е н и я (изгой, отверженный и отщепенец имеют такую возможность, пария — нет) .
Семантические особенности синонимов обусловливают их сочетаемостные, прагматические и коммуникативные разли чия .
Синонимы изгой, отщепенец, пария образуют оценочные сочетания с весьма широким спектром эмоциональных оценок .
Слово отверженный, будучи субстантивированным причастием, не имеет такой конструктивной особенности. Изгой, помимо от рицательной оценки, допускает положительную оценку качеств субъекта, ср. гордый изгой .
Синонимы изгой, отверженный и отщепенец входят в срав нительные конструкции с союзами как, точно, будто и др .
Все синонимы ряда имеют валентность субъекта, среды, ко торая отвергает носителя признака. Эта валентность у синонимов отщепенец и отверженный единообразно оформляется пред ложно-именной группой от + род. п., ср.: отщепенец от своего народа, отщепенец от природной, органической жизни, отвер женный от Бога, отверженный от двора Екатерины. Сходный способ выражения данной валентности свойственен синонимам пария, изгой, отщепенец, которые управляют беспредложным род. п., ср.: отщепенец мира сего, отщепенец православной церкви, пария бурсы, «изгой соцреализма». Кроме того, синони мы отщепенец и пария подчиняют себе падежно-именную груп пу среди + род. п., ср.: пария среди других народов, отщепенец среди их сынов. Синоним отверженный то же самое граммати ческое значение способен выражать в сочетании с существи тельным в дат. п., ср.: отверженный церковью, отверженный всей семьей, отверженный Богомъ отверженный людьми от верженный родиной. Среди синонимов выделяется слово изгой, которое реализует противостояние субъекта и среды при помощи валентности места, ср.: изгой в своем классе, изгой в своей быв шей стране .
Синонимам данного ряда свойственна предикативная функ ция, ср.: Ни охоты, ни права нет отвечать, что ты — такой же изгой в своей стране, как любой прочий, что ни шиша за ду шой у тебя нет, кроме упований, — и начинаешь верить в везе ние, «пруху», обыкновенное счастье (Ю. Черниченко. Красный остров // «Огонек»); Диагноза «алкоголизм» врачи боятся, алкого лик — это пария (А. Лужбин. Цифра Паукова // «Столица»). Для всех синонимов возможны конструкции с отрицательным пре дикатом, ср.: Мы — не сверхдержава и не страна-изгой (С. Новопрудский. Элегия Пингвина // «Известия»); Здесь он с первых же дней ощутил, что он не калека, не урод, не отверженный, а такой же человек, как и все (К. И. Чуковский. Солнечная) .
В случае с лексемами отщепенец и изгой актуальной становится атрибутивная функция, реализуемая с помощью приложения, ср.:
Книжки в доме ни одной, разве какой-нибудь отщепенец-сынок, от которого родители не ожидали проку, тайком от них, гденибудь на сеннике, теребил по складам замасленный песенник или сказки про Илью Муромца и Бову Королевича (И. И. Лажечников .
Беленькие, черненькие и серенькие); Все это, придя, рассказал тот же Андрей-отщепенец, и его оставили со всеми пить водку, и он в порыве сказал, чтобы ему никто ничего не говорил, он за включение в экспедицию стал стукачом, но стучать обязан толь ко на корабле, на суше он не нанимался (Л. Петрушевская. Свой круг); Возникает еще один вопрос: не выгодно ли самим Соеди ненным Штатам пойти на такую войну, чтобы навести порядок в тех странах, которым они приклеили кличку «страна-изгой»?
(М. Виноградов, А. Садчиков. Поза или позиция. Наши политики не знают, как теперь смотреть на мир // «Известия») .
Стереотипность представления об отщепенце приводит к тому, что слово чаще, чем остальные синонимы, употребляется в тематической части высказывания, ср.: Если какой-нибудь от щепенец спьяну и купит билет, так ему, конечно, неудобно, ког да идут контролеры: когда к нему подходят за билетом, он не смотрит ни на кого — ни на ревизора, ни на публику, как будто хочет провалиться сквозь землю (В. Ерофеев. Москва-Петушки); По крайней мере, этот отщепенец был хитрым педантом, ставящим себе задачу сделать из литературы источник дохода (Р. Грачев. Промежуток) .
Анализ семантических, референциальных, коммуникатив ных и прагматических свойств слов изгой, отверженный, пария, отщепенец показывает, что в данном синонимическом ряду сход ства преобладают над различиями. В силу этого для синонимов типичны нейтрализующие контексты, в которых происходит «на низывание» синонимов, ср.: Недаром, Альцест, прозвали тебя мизантропом и суждено тебе под этим именем прославиться в веках — ты и есть человеконенавистник, нелюдим, отщепе нец, пария, изгой! (В. Соловьев. Три еврея, или Утешение в сле зах. Роман с эпиграфами); Самый несчастный человек во всей нашей пенсилъванской Москве на данный момент — это Майк Макгофф. Он изгой и пария. Он один против общества (И. Свинаренко. Век водки не видать // «Столица»); Видимо, изгои не склонны любитъ других отверженных (С. Довлатов. Наши), и невозможны дифференцирующие контексты, ср. *он не пария, а отщепенец, *он не изгой, а отверженный. Причиной сближе ния семантических, сочетаемостных и функциональных свойств синонимов является общая для всего ряда эмоционально-оценоч ная «заряженность», одинаково, за исключением редких случаев, «эксплуатируемая» как в художественных, так и публицистиче ских текстах .
В диалектном дискурсе интересный речевой феномен пред ставляют собой выражения с глаголом остатъся, описывающие вымирание деревни: костром. Теперъ в деревне никого не оста лось, арх. Деревня-то наша не корыстна (= невелика), всё старъё одно осталось [СГРС, т. 6, с. 67], перм. Никого уж в деревне-то нет, остались толъко шиша да агаша, да ишо третъя палаша [СПГ, т. 2, с. 554]. Анализ данных словарей и картотек позволил выявить несколько десятков подобных диалектных фиксаций .
Коммуникативной задачей подобных высказываний являются сетования, выражение сожалений по поводу исчезновения дере вень как признака глобальных перемен («всё меняется в деревне и мире»), выражение обеспокоенности из-за этих перемен, вос принимаемых как разрушение жизненных основ. Иначе говоря, речевые обороты этой группы используются тогда, когда пред метом речи является сравнение прошлого и настоящего. Репре зентированный в этих номинациях ментальный конструкт насту пивших перемен лежит в области темпоральной картины мира .
Диалектологи отмечают, что разные временные планы имеют в сознании диалектоносителя разную степень значи мости. Так, Е. В.
Иванова приводит любопытную статистику:
в русском паремиологическом фонде количество пословиц о прошлом в четыре раза превышает число соответствующих пословиц в английском языке [Иванова, 2003, с. 26]. М. В. Пелипенко замечает, что «сопоставление прошлого и настояще го является отличительной особенностью всех рассказов диалектоносителей об укладе сельской жизни» [Пелипенко, 2009, с. 21]. С. М. Белякова, рассматривая вербальные воплощения представлений о прошлом и будущем в старожильческих го ворах юга Тюменской области, заключает следующее: «Основ ным временным планом в диалектных текстах остается план прошлого, при этом главной оппозицией является “прошлое — настоящее”» [Белякова, 2005, с. 87], в то время как «будущее гораздо менее актуально для диалектоносителя» [Белякова, 2005, с. 85] .
В целом с этим утверждением можно спорить, поскольку «темпоральные предпочтения» диалектоносителей объясняются во многом возрастом опрашиваемых информантов и ситуацией экспедиционной записи, когда фактически информант побужда ется собеседником к созданию устного произведения заданного жанра — воспоминаний, устного автобиографического рассказа, для которого естественно использование глаголов в форме про шедшего времени .
И все же невозможно отрицать, что семантическая оппози ция «прошлое — настоящее» заметно проявляет себя в отдель ных тематических сегментах диалектного дискурса. Важнейший из сегментов объединяет тексты, высказывания, посвященные обычаю, социальному порядку. Так, Ю. Н. Грицкевич и В. Г. Но виков рассматривают наречную оппозицию раньше (тогда) — теперь как один из типичных лексических показателей концеп та «Мода» [Грицкевич и др., 2011] (А раньшы маркофку не была моды сеить, не была абычая; Тяперь моды нет рукам касить;
Мода был ф каляду блины пячи; До трёх дней кристили, а ни крестицца нильзя, ни в моди [Грицкевич и др., 2011, с. 78]), а словом мода в диалекте обозначается именно обычай .
Сходный вывод делает С. М. Белякова, также комментируя функционирование вербальных маркеров времени (раньше, пре жде, прошлый, допрежной, ранешной и др.) в диалектных тек стах, записанных в Тюменской области (Преже не така жизнь была; Раньше семь деверей и семь снох вместе жили; Ране мужи ки были больши, а теперь бабы над мужиками больши): «В речи данные лексемы чаще всего употребляются с особым коммуни кативным заданием: как правило, они относятся к другому жиз ненному укладу, который сопоставляется (эксплицитно или им плицитно) с существующим в настоящее время» [Белякова, 2005, с. 80]. Неудивительно, что временные маркеры вводят в речи фрагменты рефлексии по поводу перемен в социуме, обуслов ленных движением времени. В «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» справедливо отмечается: «В раньше очень важна идея сравнения», и в контекстах, включающих это наречие, «сравнивается скорее не время, а сами ситуации» [НОССРЯ, с. 941] .
Итак, в речи носителей русских народных говоров с высо кой степенью регулярности маркируются социальные изменения, при этом констатируется факт смены эпох. Обороты с глаголом остатъся — одно из средств маркировки социальных перемен .
О глобальных переменах в жизни деревни как существен ном для традиционного сознания факте действительности могут свидетельствовать самые разные черты быта, например, отсут ствие работы, исчезновение школ, больниц, органов администра тивного управления, утрата деревней статуса самостоятельного населенного пункта и проч. И такие сюжеты встречаются в диа лектных записях бесед с информантами, однако они не носят ре гулярного характера и не имеют специальных, устойчиво воспро изводимых языковых средств выражения .
На уровне речи устойчиво фиксируется только локальный смысл, выражаемый высказываниями с глаголом остатъся .
На первый взгляд, в их основе лежит количественный денотат «никого не осталось в деревне / мало кто остался», поскольку ло гически мы легко восстанавливаем в них указание на то, что люди переезжают в города безвозвратно, на постоянное местожитель ство, покидают деревню. Однако мотивировка, положенная в ос нову большинства таких высказываний, на самом деле еще более узкая — «остались только люди определенного сорта», то есть «люди, которые принадлежат социальной периферии» .
Демонстрируя использование оборотов со словом остатъся как особенность диалектного нарратива, мы намеренно первым (в самомом начале этого подраздела) привели контекст, в котором глагол остатъся сочетается со словом никого (костром. свежий ‘приезжий’ (Теперъ в деревне никого не осталосъ: кто умерли, кто свежие, вот как ты например. Свежий равно что приез жий) [ЛК ТЭ]) и фиксируется элементарный смысл ‘отсутствие людей’. На этом фоне виднее становится специфика прочих кон струкций, когда элемент «никого» замещается, как ни странно, смыслами присутствия, при этом совсем не смыслом «(осталось) малое количество жителей». Акцент смещается на пропозицию «остались негодные люди» .
На месте количественного признака закрепилась идея «соци ального атрибутива». Очевидно, что выбор номинатора в ее поль зу обусловлен прагматическим мировидением носителя традици онной культуры, который имеет склонность к оценке человека (и себя в том числе) по критерию «годный — негодный» к работе .
По контекстам реконструируются направления детализации «негодности» .
Проанализируем две записи диалектной речи: арх. Деревнято наша не корыстна (= невелика), всё старьё одно осталось [СГРС, т. 6, с. 67]; волог. старый да малый да люд неудалый ‘о малом количестве людей’ (Много осталось там в деревнях, старый да малый да люд неудалый) [КСГРС] .
Они показывают, что к «негодным» отнесены две возраст ные группы — «престарелые люди» и «дети» («возрастные окра ины»). Кроме того, как подсказывает спектр значений слова не удалый в русских говорах, речь идет о неумелых, нерасторопных, непроворных, ленивых, плохих работниках: Руки неудалые, как грабли, как клещи поганые; Неудалую жену он взял; Як пошел мой неудал шилом сено косить [СРНГ, т. 21, с. 18]. Помимо это го, обратим внимание, что антоним удалый ‘быстрый, подвиж ный; проворный в работе; ловкий, сноровистый, умелый; работя щий; сильный; здоровый; хорошего качества’ [СРНГ, т. 46, с. 270] сигнализирует еще и о том, что «неудалость» может обозначать не только нежелание или неумение работать, но и неспособность работать из-за болезни, по немощности .
Если в выражении люд неудалый лишь слабо просвечивает смысл ‘нездоровый, немощный’, то в других выражениях он при сутствует очевидно, вне всяких сомнений: волог. косой да жёлтый ‘о немощных людях, оставшихся без поддержки’ (Ну, осталисъ в деревне шоша да мотоша, косой да жёлтый) [СГРС, т. 6, с. 81], волог. кривой да жёлтый ‘о немощных людях, оставшихся без поддержки’ (Никого делъных не осталосъ — кривой да жёлтый) [СГРС, т. 6, с. 164]. Приведенные контексты, содержащие слово остатъся, неинформативны относительно выявления характери стик денотата, мы можем только предполагать (хоть и с высокой степенью надежности, если имеем представление о регулярных семантических моделях), что такое кривой / косой да желтый, од нако другая запись содержит прямое пояснение информанта: волог. дым да угар, кривой да жёлтый ‘всякий сброд’ (Дым да угар, кривой да жёлтый — собралисъ там, плохие, больные, может) [КСГРС]. Модус предположительности обусловлен тем, что ин формант рефлексирует над внутренней формой выражения, и она подсказывает ему смысл ‘больной’ .
Медицинская метафора обнаруживается еще и в костром .
хромъ да вывих ‘о немощных людях’ (Мы уж тут осталисъ — хромъ да вывих) [ЛК ТЭ], костром. излом да вьгвих ‘об отсутствии молодого работоспособного населения’ (Тоже деревни нет, что там осталосъ — излом да вывих, молодых-то нет, но естъ ещё старички, живут) [ЛК ТЭ]. Однако в данном случае, как нам ка жется, не воссоздается образ немощных жителей деревни, а ско рее дается образная характеристика «больной ситуации» .
Итак, мы перешли к фразеологизмам, имеющим образную основу, или к конструкциям со словами, имеющими переносное значение. Денотат несколько труднее реконструировать в случа ях, когда социальная периферия получает метафорические обо значения, но все же и тут можно опереться на анализ контекст ного окружения, а также продуктивен анализ внутренней формы слова или буквальной основы фразеологизма .
Пример из наших костромских записей укажет еще на одну трактовку «социальной негодности»: костром. ошошь ‘сброд, не годные люди’ (Теперь кто в колхозе остался, одна ошошь, хоро шие разбрелись да уехали) [ЛК ТЭ] .
Диалектное слово ошошь обозначает ненужные вещи, отбро сы, остатки чего-либо, старые тряпки, обноски: костром. ошошь ‘о непригодных для обработки, сучковатых деревьях’ (Лес рубят, да одни сучки, скажут — одна ошошь, брось рубить), ‘лесной мусор’ (В лесу это ошошь такая — разны ветки, кора на вет ках бывает, как мох), ‘малопригодные остатки чего-либо, дрянь’ (Ну, например, дрова несут худые - «Всю ошошь ты собрал да принес»; Грибы, например, перебирала, одни хорошие, другие не очень, ошошь — это уже не очень, но в дело идет; Ошашь — дребедень разна брошена, на свалку только, тряпки всякие, еще что бесполезное) [ЛК ТЭ], ср.: М. Фасмер объясняет вят. ошошь ‘мусор, отходы’ как появившееся из *осошь в результате асси миляции, поскольку цслав. осошити ‘обрубать сучья’, то есть осошь — ‘то, что обрубается при отесывании дерева’ [Фасмер, т. III, с. 180] .
В результате семантической деривации слово ошошь при соединилось к множеству экспрессивных характеристик людей .
В частности, оно выступает обозначением детей: костром.
ошошь ‘социально незначимые, маргинальные слои населения’ (Косятто взрослые, а потом отправляют нас — всю ошашь — к ночи:
повернем сено, потом загребем и мечем стога; Ошашь — вся ме лочь наша, вся мелузга — дети; Как ошошь — люди недорослые бегают, кто молодые) [ЛК ТЭ] .
Однако рассматриваемый пример словоупотребления каса ется работы в колхозе (*кто в колхозе остался...), а значит, речь идет не о детях, поэтому нужно обратить внимание на другое зна чение этого существительного: костром. ошошь ‘представители «социального дна», маргинальные слои населения, сброд, шваль’ (Вся ошошь идет; Вся ошошь собралась, пьянчуги-те; Мужикот всю ошошь собрал, всех шалав-то; Ошошь — никчемные люди, распущенные там, гулящие, пьющие, курящие) [ЛК ТЭ] .
Следовательно, слово ошошь в обороте в деревне осталась одна ошошь служит переносным обозначением непутевых, морально разложившихся, страдающих пороком пьянства, ведущих раз гульную жизнь людей .
Наконец, «социальная негодность» уточняется посредством семантики бедности: перм. скрёма да ерёма, кол да перетыка ‘о малоимущих или немощных людях’ (Из тоё деревни-то все разъехались, одне старики остались — скрёма да ерёма, кол да перетыка) [ФСПГ, с. 331] .
Сема ‘бедный’ закреплена здесь в устойчивом сочетании кол да перетыка, у которого имеются варианты .
Фразеологизмы подобной структуры выступают обозначе ниями бедняков, бедности, нищеты: костром. кол да перетыка, горьк. кол да ёр да перетыка, перм. голь да перетыка ‘о том, кто крайне беден; бедность’ (Сами кол да ер да перетыка, а людей промывают) [СРНГ, т. 26, с. 249], волог. кол да перетыка ‘о тех, кто крайне беден’ (А мы бедные были, кол да перетыка) [СВГ, т. 7, с. 45]. Ср. пример того, как использован прием градации в художественном тексте при характеристике деревенской бед ноты: Теперь на Горах немало крестьян, что сотнями десятин владеют. Зато тут же рядом и беднота непокрытая. У иного двор крыт светом, обнесен ветром, платья что на себе, а хле ба что в себе, голь да перетыка — и голо и босо и без пояса (Мельников-Печерский, «На горах»). Факультативно, для демон страции модели, упомянем еще один оборот: ленингр. Ушла дочь, и остались дома шары да палки [СРГК, т. 6, с. 834] (хотя контекст не имеет отношения к семантике упадка деревни). Каждое суще ствительное в перечисленных выражениях — палка, шара, кол, перетыка, ёр / ёра, голъ — способно выступать в качестве обо значения очищенного тонкого ствола дерева, шеста, вицы: диал .
перетыка ‘кол изгороди ’ [СРНГ, т. 26, с. 248], петерб., новг. ёра, ера ‘вид березы, низкорослая береза’ [СРНГ, т. 8, с. 363], арх. ёры ‘ветки кустарника’ [СРНГ, т. 9, с. 37], др.-рус. голъ ‘ветка, ramus’ [Срезн., т. I, с. 546], ленингр. шара ‘молодое деревце, обычно хвойное’ (Шару-то выбирай подолъше, частокол будет повыше) [СРГК, т .
Конечно, нельзя подходить к трактовке богатства и бедноты с сегодняшним пониманием этих слов (как финансового благо получия и неблагополучия). Бедность «по-деревенски» — это прежде всего худое хозяйство, неухоженный двор и дом, а при чинами этой бедности могут быть и нежелание работать, и не умелость, и немощность .
Итак, в сущности во всех случаях конкретизации денотата выражений, называющих представителей социальной перифе рии, подразумевается трудовая характеристика человека: дети и старики нетрудоспособны, непутевые не хотят работать, болез ные не могут работать и т. д .
Все шесть реконструируемых денотатов при всем их разли чии (это разные социальные слои, группы: (1) дети, (2) старики, (3) не умеющие работать, (4) немощные, (5) непутевые, (6) бедня ки — объединены тем, что в сознании носителей языка связыва ются с неучастием человека в трудовой жизни деревни .
На первое место выходит характеристика человека по «со циальному качеству», но количественная сема не исчезает вовсе, она сохраняется на уровне грамматической структуры высказы вания в виде двучленной синтаксической конструкции с соедини тельным союзом и, да .
Анализ материала показывает, что постепенно над логикой осмысления номинируемой ситуации носителем языка начинает довлеть языковая логика. Особенно часто это можно наблюдать при нарастании экспрессии .
В наибольшей степени внутренние потенции языка актуали зируются при использовании антропонимов в составе сочетаний .
Семантика негодного передается посредством включения во фра зеологизмы русских имен, которые выступают знаками-носителя ми определенного комплекса смыслов, возникающего из аттрак ционных притяжений или на базе прецедентного содержания, если речь идет о мифологическом персонаже: волог., костром .
тюха (да) пантюха да колупай с братом ‘о неуважаемых, ник чемных людях, часто физически или морально ущербных, при ехавших из разных мест: всякий сброд, кто попало’ (волог. Пона ехали без весть откуда — тюха да пантюха да колупай с братом .
У нас в деревне оставши тюха да пантюха да колупай с братом, кто дачники, кто местные) [КСГРС], костром. тюха да пантюха ‘всякий сброд’ (Остались тюха да пантюха, кто откуда, кто наврёт, кто сворует) [ЛК ТЭ], костром. тюха да понтн)ха ‘о не большом количестве людей’ (Тюха да Понтюха в колхозе оста лось, всё развалилось, все разбежались) [ЛК ТЭ], арх., пск. тюха (да) матюха ‘о беспомощных людях (больных, старых, многодет ных и т. п.)’ (Никого уж нет в Юмже, тюха да матюха остались [КСГРС], волог. шоша да мотоша ‘о никчемных, неспособных к работе, неуважаемых, немощных людях; всякий сброд’ (Все разъехались, остался шоша да мотоша — только бы выпить .
Хорошие разъехались) [КСГРС], костром. шоша да матоша да колупай с братом ‘о небольшом количестве людей’ (Что нас осталось-то, шоша да матоша да колупай с братом, молодые по выехали, а старые повымирали, три дома стоит) [ЛК ТЭ], перм .
шиша да агаша, третья — палаша ‘малопочитаемые люди’ (Кто у тебя сёдни был в гостях-то? — А-а, шиша да агаша, треття палаша; Никого уж в деревне-то нет, остались только шиша да агаша, да ишо третья палаша) [СПГ, т. 2, с. 554], перм. тютя да ляпа (Ноне только тютя да ляпа в деревне-то и живут, кто уж совсем ничё не знат. Кто мало-мали грамотной, дак в город уходит) [СПГ, т. 2, с. 459], пск. две васихи крестом ‘о малом коли честве людей; почти никого нет’ (Да, в Арли-то народу две васихи крестом, никого не оставши) [ПОС, т. 16, с. 134] .
Даже первый взгляд на приведенные примеры ставит перед нами вопрос о том, каков ономастический статус слов, имеющих сходство либо совпадающих с именами (агаша, ероха, мартын, тюха, матюха, возможно, соотносимы с Агафья, Ерофей, Мар тын, Пантелеймон (Пантюха), Матвей и др.). Вероятно, в этом ряду есть случаи онимизации апеллятивов и случаи апеллятивизации онимов (детальный анализ выражений тюха-матюха, тюха-пантюха и их вариантов в аспекте ономастического стату са их компонентов см. в [Феоктистова, 2017]), но чаще всего это нельзя установить наверняка .
Экспрессивная мощь антропонимов и квазиимен берет верх над конкретным смыслом ‘никто’, ‘мало кто’ (поскольку номи нирует лицо, то есть служит знаком присутствия людей) и как нельзя лучше подходит для выражения идеи об истощающем ся человеческом ресурсе русской деревни. Поиск коннотаций имен, используемых в оборотах, наверняка увенчается успехом .
Так, например, одна из трактовок слов тюха и матюха в соста ве анализируемого выражения как прозвищ изложена в книге И. А. Подюкова и Е. Н. Сваловой: «Тюха, Пантюха да Колупай с братом. Выражение основано на использовании прозвищ че ловека по недостаткам (Тюха от тюхатъ — медленно идти, матухатъся — мешкать в работе, пантюхатъ — медленно передви гаться) с одновременным сближением их с реальными формами имён (известно пермское Матюха от Матвей, сибирское Тюха — уменьшительная форма от имени Христина)» [К пиру..., 2014, с. 49] .
Итак, среди конструкций вида «осталисъ в деревне + S (субъ ект)» выделяется три модели, появление каждой из которых об условлено разными факторами:
— логикой мышления (никого не осталосъ);
— мироощущением (осталисъ хромъ да вывих);
— собственными потенциями языка (осталисъ толъко шиша да агаша, да ишо третъя палаша) .
Каждый фактор не изолирован от прочих, но имеет преиму щество при формировании какой-либо из этих моделей .
Речевое явление, ставшее предметом нашего анализа, можно считать свидетельством в пользу высокой значимости для пред ставителей традиционной народной культуры ситуации корен ных социальных трансформаций как факта действительности, который получает глубоко эмоциональную оценку. Рассмотрен ные сочетания глагола остатъся с антропонимами и квазииме нами обозначают исчезновение, гибель русской деревни и целого культурного слоя .
3.3.1. с л о в а надежный и ненадежный к ак ин терп ретати вы Представленные в толковом словаре дефиниции лексем надёжный и ненадёжный дают основания утверждать, что на дежность — это абстракция, этическое понятие со сложной структурой, и развернутые, «конкретизированные» определе ния надежности, данные разными людьми, вряд ли бы совпа ли: литер. надёжный ‘такой, на которого можно положиться, внушающий полное доверие’ (Зовет он слуг надежных, Своих проворных сердюков. Пушкин, Полтава. Рассказывают за до стоверное, — что приготовлены были надежные войска, что бы раскассировать палату. Салтыков-Щедрин, За рубежом .
— Сдай дела надежному товарищу. Завтра выедешь со мною в город. Гладков, Цемент) [СлРЯ, т. 2, с. 343]; литер. ненадёж ный ‘такой, на которого нельзя положиться, такой, кому или чему нельзя верить, доверять’ (Да и возница ненадежный. Че хов, Пересолил) [СлРЯ, т. 2, с. 456] .
Дело в том, что конкретизированное, фактическое содержа ние характеристик и поступков человека, называемого, например, надежным, может мыслиться различно: он выполняет обещания, помогает, не бросает в беде, защищает, не обманывает и др. Выя вить спектр таких действий можно на основе анализа контекстов .
Надежным можно назвать человека на основании любой из этих частных характеристик его поведения (необязательно по их со вокупности), квалифицируя его поступки как дающие основание к тому, чтобы доверять ему, полагаться на него в отношениях, делать что-либо вместе с ним, то есть надеяться на него. Ана логично, по противоположности, можно описать и семантику не надежного .
Иначе говоря, слова надежный и ненадежный можно рас сматривать как интерпретативы приблизительно в том смыс ле, в каком трактует Ю. Д. Апресян некоторые глаголы. По его мнению, интерпретационные глаголы и глагольные выражения (вредить, грешить, злоупотреблять, карать, обелять, поддер живать, противодействовать, поступать неправильно и др.) таковы, что они «сами по себе не обозначают никакого конкрет ного действия или состояния, а служат лишь для какой-то интер претации (квалификации) другого, вполне конкретного действия или состояния» [Апресян, 2009, с. 177] .
Служа обозначением человека по его поступкам или каче ствам личности, слово надежный является выразителем точки зрения номинатора, отражает восприятие им свойств номини руемого субъекта. Интегральную оценку поведения и мораль но-нравственных качеств человека несет сообщение номинатора о готовности положиться на человека, получающего такую харак теристику: надежный = «ОН ведет себя так, что Я и ДРУГИЕ можем надеяться, положиться на НЕГО», или: «Я считаю его надежным, потому что ОН ведет себя определенным образом» .
В сущности, модель «я считаю его таким, потому что он совер шает определенные поступки» — общая для описания репутаци онных понятий .
Итак, надежность осмысливается как абстракция из сферы личностных ресурсов человека, как свойство личности, проявля ющееся в поступках человека, его поведении и имеющее след ствием определенное отношение к нему окружающих .
Среди обозначений надежного и ненадежного человека есть немало фразеологических и паремиологических единиц, которые представляют интерес в аспекте принципов номинации, то есть выявления системы образов, запечатленных в буквальной основе фразеологизмов, поскольку устойчивые обороты речи часто со храняют живые, нестертые образы .
Если обратиться только к материалам русского литературно го языка, то ассортимент образов будет невелик: как за каменной стеной (бытъ, находитъся и т. п.) ‘под надежной защитой, имея надежную опору’ [СлРЯ, т. 4, с. 260], правая рука ‘первый и са мый надежный помощник’ [СОВРЯ, с. 42], разг. в разведку не пойдешъ / не пошел бы (неодобр.) ‘о ненадёжном человеке’ [БСРП, с. 554] и некоторые другие. Однако предсказуемо разнообразнее метафорика нелитературных языковых фактов, прежде всего — диалектных номинаций .
Материал отбирался по критерию присутствия в дефини ции или в контекстном окружении лексем надежный или нена дежный и родственных им слов: переметная сума ‘о человеке, непостоянный, кидающийся туда и сюда, ненадежный товарищ’ [Даль, т. III, с. 66], иркут. надежда на кого-либо, как на вешний лед ‘плоха надежда на кого-либо’ [СРНГ, т. 16, с. 318] и др. Та кая методика сбора позволяет выявить только «костяк» лексики данной семантической группы, которая, разумеется, может быть значительно расширена, если установить и конкретизировать семантический объем понятий «надежность» и «ненадежность»
на основе анализа значительных по объему контекстов, достаточ ных для распознавания ситуативной конъюнктуры и особенно стей взаимодействия коммуникантов, однако одновременно это и непомерно расширило бы поле исследования за счет вовлече ния пограничных семантических участков «Честь», «Долг», «Ли цемерие», «Двуличие» и др. Способом интерпретации материала выступила известная ономасиологии методика экспликации мо тивировочных признаков и их систематизации (см. [Березович и др., 2004]) .
3.3.2. о б ра зн ы е репрезентанты н адеж ности в русской фразеологии Проанализируем в первую очередь номинативный материал, касающийся надежного человека .
(1) м о т и в а ц и о н н а я д о м и н а н т а п о д д е р ж к и О б р а з м о с т а присутствует в пословице, содержащей сравнительный оборот со словом надежнее: Добрый человек надежнее каменного моста [Даль, т. II, с. 357]. В этом и всех прочих случаях для нас важен поиск мотива, положенного но минатором в основу образа. Как правило, объект, выступающий эталоном сравнения, имеет ряд свойств: например, мост со единяет что-то; мост может быть сделан из разных материалов и в зависимости от этого окажется маленьким и хлипким или крепким, прочным. Процедура анализа предполагает, что в зна ниях об объекте мы вычленяем те представления, которые были релевантны для номинатора, выбирающего языковые средства для обозначения надежного человека, и отметаем, исключаем те признаки избранного номинатором вещного образа, которые не соотносятся или мало соотносятся со свойствами обозначае мого объекта .
Один из компонентов фразеологизма — слово мост — ак туализирует здесь, разумеется, не мотив соединения (хотя сте реотипно представление о том, что мост соединяет что-либо), а мотив прочности как способности выдержать большой вес, на грузку, не разрушившись .
Другой компонент в структуре анализируемого фразеоло гизма указывает на материал, а именно — камень, отличающий ся среди прочих материалов твердостью и, как следствие, опять же прочностью. Неслучайно, как пишет Комиссарова, «во все времена в разных культурах камни символизировали стабиль ность, надежность, бессмертие, нерушимость» [Комиссарова, 2012, с. 7] .
Итак, в образе моста, притом не любого, а возведенного из камня, воплощается мотив прочности, крепости. Использу емая метафора двухкомпонента, притом обе ее составляющие («мост» и «камень») «резонируют» в части их мотивационной базы, актуализируя один и тот же мотивировочный признак «прочность» .
Образ горы. Образ мужского полового орга По той же схеме можно разобрать другие единицы и прийти на .
к выводу о том, что номинатор, характеризуя надежного человека, выбирает образы предметов, отличающихся твердостью, мощью:
жарг., угол., мол., неценз. хуй железный (одобр.) ‘надежный, без отказный человек’ [БСРП, с. 723], разг., экспр. как на каменную гору (надеяться) ‘вполне, целиком и полностью’ [Федоров, 1995, т. 1, с. 158] .
реконструируется образ укорененного дерева на основе слова корень в составе ворон. самостоятельного кор ня кто-либо ‘надежный, рассудительный, внушающий доверие, положительный (о человеке)’ [СРНГ, т. 36, с. 104]. В его осно ве лежит мотив неколебимости, крепости (по сходству с живым, крепким стоящим на корню деревом) .
Итак, по минимальном удалении от предметных обра зов обнаруживаются частные мотивы — собственно моти вировочные признаки. Сходные мотивировки могут обнару живаться у нескольких языковых фактов, имеющих весьма различную образную природу. Частные мотивировки можно объединить по сходству в сквозные мотивы, а на основании последних в свою очередь можно найти мотивационную доми нанту .
Так, сквозные мотивы прочности и мощи можно интерпре тировать как варианты реализации представления о том, что на дежный человек способен служить опорой для других, однако, поскольку и слово опора выступает метафорой, для формулиро вания мотивационной доминанты следует предпочесть другие способы выражения, например: «мотивационная доминанта под держки» .
Заметим, что выявленные в процессе анализа фразеологии мотивы подтверждаются при обращении к однословным едини цам семантической группы «Надежность». Вообще мотиваци онная доминанта способности к поддержке соприкасается с эти моном ключевого слова этой группы — надежный. По данным этимологических словарей, рус. надежный принадлежит гнезду праслав. *nadedjъnъ(jъ) [ЭССЯ, вып. 21, с. 234], производного от субстантива *nadedja, образованного сложением na- и реду плицированной презентной основы *dedj- глагола *dё(ja)ti [Там же]. Глагол *nadёti / nadёjati s§ [ЭССЯ, вып. 22, с. 8] восходит далее к праслав. *dё(ja)ti, продолжающему и.-е. *dhe- в его ос новных значениях ‘ставить, класть’ — ‘делать’ [ЭССЯ, вып. 4, с. 229-230] .
В этимологическом гнезде с глагольной вершиной *nadё(ja)ti присутствуют одновременно отвлеченные значения (‘внушать на дежду’, ‘упование, ожидание’ и др.) и предметно-операциональ ные смыслы (‘накладывать’, ‘насадить’, ‘наполнить, начинить’, ‘надеть, облечь’, ‘обуть’), а также «вещные» значения (‘одежда’, ‘червь, гусеница для наживы на удочку’). В частности, у континуантов основ *nadedja и *nadёja, кроме преобладающего абстракт ного значения ‘надежда, упование, spes’, отмечается и более кон кретное значение ‘одежда, то, что на-девается’ [ЭССЯ, вып. 21, с. 235]. В словарной статье, посвященной *nadёjati sq, указано также: «Вторичность более абстрактного значения ‘надеяться, возлагать надежду’ хорошо видна на примерах сохраняющего ся более конкретного значения ‘накладывать’» [ЭССЯ, вып. 21, с. 236] .
Итак, этимологически для слова надежный восстанавли вается мотив «класть; положить, деть», находящийся в полном соответствии с выражением положиться на кого-либо, кото рое обычно включается в состав дефиниции анализируемого слова (надежного часто определяют как ‘такого, на которого можно положиться’). С учетом этих данных можно говорить о плеонастичности сочетания возлагать надежды, поскольку надежда — это и так «то, что кладется, возлагается (на-кладываемое, на-лож-енное)», поэтому компоненты словосочетания имеют структурно-семантическое сходство, дублируют друг друга .
Между мотивом «накладывать» (эксплицированным в ходе этимологического анализа слова надеяться, надежный) и мо тивом «способный быть поддержкой, служить опорой» (вы явленным в ходе анализа буквальной основы фразеологизмов) есть точка соприкосновения: «наложить» что-либо можно толь ко на что-либо «прочное, твердое, мощное, устойчивое». Нам кажется возможным говорить о центральной для понятий «на дежный», «надеяться» идее делегирования собственных за дач и трудностей другому человеку, которая объективируется и в толковании соответствующих слов (надежный — ‘такой, на которого можно положиться’), и в мотивации языковых еди ниц («прочный, как мост из камня», «мощный и неколебимый, как гора» и др.) .
О б р а з ы : «мост из камня», «мужской половой орган твер дый, как железо», «каменная гора», «дерево, стоящее на корню» .
Ч а с т н ы е м о т и в ы : «выдерживающий большую нагруз ку», «твердый», «непоколебимый, мощный», «крепко цепляю щийся за землю (о корнях)» .
С к в о з н ы е м о т и в ы : «прочный, служащий опорой», «мощный, непоколебимый» .
М о т и в а ц и о н н а я д о м и н а н т а : «способный оказывать поддержку (о человеке)» .
(2) м о т и в а ц и о н н а я д о м и н а н т а з а щ и т ы о б р а з с т е н ы хорошо известен носителям русского язы ка по выражению как за каменной стеной (быть, находиться и т. п.) ‘под надежной защитой, имея надежную опору’ [СлРЯ, т. 4, с. 260]. Ср. также фольк. (плач невесты): Ты моя надежда, стена каменна (отец), ты моя заступница, вековечная печаль ница (мать) [Даль, т. IV, с. 359]. Исследователю может «при видеться» сходство с предшествующими образами каменного моста и каменной горы, однако в этом случае структура фра зеологизма совершенно иная: использован топик расположения за некоторым объектом, в то время как ранее не велась речь об образах расположения за мостом или за горой. Стена — это символ защиты (надежный — «тот, кто способен защитить») .
Ср. пск. лежать не за кем ‘об одиноком, беспомощном челове ке, которому не на кого надеяться’ [СПП, с. 48], противополож ное в структурно-семантическом смысле выражению быть как за каменной стеной .
О б р а з : «стена» .
Ч а с т н ы й м о т и в : «находиться за чем-либо» .
С к в о з н о й м о т и в : «служить защитой» .
М о т и в а ц и о н н а я д о м и н а н т а : «способный защитить (о человеке)» .
(3) м отивационная дом инанта деятельности В выражении неизменное копье мое ‘на Образ оружия .
дежный, верный человек’ [Даль, т. II, с. 25] раскрывается другая — акциональная — сторона понятия: надежного человека язык ре презентирует как «боеспособную единицу», вооруженного воина, готового вступить в бой за кого-то (имеющего для этого силы, под готовку, средства), точнее — живое воплощение оружия .
О б р а з о р у д и я появляется в идиоме правая рука ‘первый и самый надежный помощник’ [СОВРЯ, с. 42]. Конечно, семан тическим центром дефиниции выступает компонент ‘помощник’, и именно идея помощи обусловила образ руки как орудия.
Одна ко этим фразеологизмом именуют не любого помощника, а одно го самого надежного, поэтому компонент правая в составе выра жения чрезвычайно важен, он указывает на инструментальность:
правой рукой человек, как правило, совершает наибольшее число манипуляций. Еще один семантический нюанс: надежный че ловек представлен как один из акторов солидарной, совместной деятельности: он действует не вместо кого-то, а вместе с кем-то (с тем, кто надеется) .
О б р а з ы : «копье», «правая рука» .
Ч а с т н ы е м о т и в ы : «используемый как оружие в бою», «являющийся орудием для осуществления разнообразных дей ствий» .
С к в о з н о й м о т и в : «служащий средством осуществления деятельности» .
М о т и в а ц и о н н а я д о м и н а н т а : «способный выступить деятелем или соактором в какой-либо деятельности» .
Язы ковы е дан н ы е ф и к си р ую т устой ч и в ы е п р едстав л ен и я о соц и ал ь н ы х р оля х, которы м « в м ен ен а» н ен а д е ж н о ст ь.
Э т о о б разы:
— ж ен щ и н ы, с к отор ой п р оч н о связан ст ер ео т и п коварства:
женская ласка, да морская затишь ‘равно н е н а д е ж н ы ’ [Д аль, зап .
т. II, с. 2 4 2 ];
— др уга, бы в ш его раньш е врагом, поск ол ьк у и зд е сь за л о волк ж е н а и д ея скры того коварства, п отен ц и ал ь н о й о п асн ости :
кормленый, конь леченый, жид крещеный, да недруг замиреный ‘равно н е н а д е ж н ы ’ [Д аль, т. I, с. 2 3 6 ] (п р ост., у стар. замирить ‘у см и р и ть, п ок ор и ть’ [СлРЯ, т. 1, с. 5 4 5 ]); ср.: д и ал. (б /у м еста ) сшить дружбу ‘уладить ч т о -л и б о кое-как, н е н а д е ж н о ’ (1 9 0 3 ) [СРНГ, т. 4 3, с. 103];
— еврея, см ен и в ш его в ер о и сп о в ед а н и е, то есть у ж е о д н а ж жидовин д ы п ер ем ет н у в ш его ся и п о то м у с п о с о б н о г о н а и зм ену:
крещеный, волк кормленый, да недруг примиреный ‘н ен а д е ж н ы ’ [Д аль, т. II, с. 33 5 ]; волк кормленый, конь леченый, жид крещеный, да недруг замиреный ‘равно н ен а д е ж н ы ’ [Д аль, т. I, с. 2 3 6 ];
— свояков, р о д ст в е н н ы е у зы к отор ы х н е стол ь к р еп к и (с в о як — м у ж ст а р ш ей се ст р ы ж ен ы ), ч тобы о н и п о м о г а л и д р у г д р у г у (м е ж д у н и м и н ет к р ов н ого р одств а ; н е с л у ч а й н о и м п р о т и в о п о ст а в л я ю т ся братья — к ров н ы е р о д ст в е н н и к и, с к отор ы Два брата м и св язы в ается с т е р е о т и п в за и м н о й п о д д ер ж к и ):
на медведя, а два свояка — на кисель ‘н е н а д е ж н ы ’ [Д аль, т. IV, с. 156];
— ш ута, к оторы й, в н е за в и с и м о с т и о т т о го, п о д р а зу м е в а е т ся ли п р и д в о р н ы й ш ут, гаер и л и ш утн и к, о п а с е н с м е н о й с в о и х ли ч и н, м асок, п оск ол ь к у ш утк а — эт о игра, в к о то р о й т р у д н о р а з личить действительное и ненастоящее: Шуту в дружбе не верь .
Шут в дружбе не верен ‘не надежен’ [Даль, т. IV, с. 670]. На родной мудрости вторит предложенная П. П. Червинским трак товка лексемы клоун (снабжено пометами «общеразг., пренебр., осужд.») в контексте примеров идеологизации языка советской эпохи: «Человек, ведущий себя, с точки зрения говорящего, не серьезно, несообразно, несоответствующим образом, прикиды вающийся непонимающим, дураком, ёрничающий, насмехаю щийся, издевающийся над тем, что не может быть предметом насмешек и шутовства, в первую очередь то, что связывается с идеологией, политикой, советскими принципами и идеалами, советским образом жизни, моралью. Обращающий все это сво им поведением, отношением из святого, не подлежащего кри тической переоценке и сомнениям, в пустоту и ничто. В связи с чем человек политически н е б л а г о н а д е ж н ы й (выделено нами. — Т. Л.) и асоциальный, публичные выступления, рав но как и близость с которым, приятельские отношения, могут оказаться опасными и навредить» [Червинский, 2011, с. 140] .
В сущности, это один из частных смыслов слова клоун, акту альный в определенную эпоху, в значительной степени идеоло гизированный (хотя думается, что автором словаря несколько преувеличена мера обремененности этого слова политическими смыслами) и находящийся в полном согласии с поведенческим значением этого слова в разговорном употреблении вне какойлибо идеологии.
В том же словаре разработана весьма близкая интерпретация слова фокусник («общеразг., недовольн., неприязн.») в одном из его значений того же ряда, что и ‘шутник’:
«Человек капризный и непредсказуемый, поведение и реакции которого характеризуются чертами нарциссизма, неумения и нежелания считаться с чувствами и мнениями других, а так же, в том числе, с потребностями, задачами и обстоятельствами момента. В связи с чем, в условиях советского коллективизма и вырабатываемой личной дисциплины, предполагающих по стоянную готовность действовать по требованию, по указанию вышестоящих, исходя из политических, идеологических и со циальных нужд и устремлений, может оцениваться и восприни маться как н е н а д е ж н ы й (выделено нами. — Т. Л.), трудный во взаимодействии и, в известной степени, антиобщественный субъект, руководствующийся своими прихотями, желаниями и волей вместо осознанной необходимости быть полезным, нужным людям, обществу и стране» [Червинский, 2011, с. 308] .
В пространных комментариях, которыми автор словаря снаб дил данные лексемы, он, ставя перед собой задачу описания не столько «языковых значений, сколько значений устойчивых словоупотреблений, обусловленных речевой ситуацией, совет скими обстоятельствами, а также вкладываемым в них типовым отношением субъекта речи» [Там же, с. 11], использовал семан тические маркеры ‘ненадежный’ и ‘неблагонадежный’ (характе ризуя, по-видимому, коннотативную зону в структуре значений слов клоун и фокусник), и это коррелирует с тем, что В. И. Даль истолковал пословицы со словом шут (факты речи) посред ством одноименного маркера ‘не надежен’ .
Все эти стереотипы имеют поведенческий характер: носи тели качества ненадежности ведут себя определенным образом, совершают поступки, указывающие на ненадежность .
Однако в фольклоре можно найти стереотип другого рода — не поведенческий, а, можно сказать, статусный — «дочь»: Мы, девушки, зяблые семена, ненадежные детушки (причит., олон., Барсов) [СРНГ, т. 12, с. 48]. Дочь «ненадежна», в видении но сителей традиционной крестьянской культуры, потому, что она растет, пребывая в семье в качестве «едока» (как все дети), до за мужества, а затем уходит в дом мужа и потому в будущем не ста н ов и тся о п о р о й для с в о и х р о д и т ел ей, в отли чи е о т сы на, которы й, в озм уж ав, о ст а ет ся в р оди тел ь ск ом д о м е и ста н о в и тся главой с е м ьи (и м е н н о с сы н ом связы ваю тся н а д еж д ы н а п р о ч н о е и б е з б е д н о е су щ еств ов ан и е р ода) .
стереотипы надеж ности
Независимо от того, нацелена трудовая деятельность на кол лективный или индивидуальный результат, она является частью социализации любого члена общества. Человек, который с увле чением погружен в дело или, наоборот, уклоняется от работы, подвергается оценке через призму социальных норм, ценностей и стереотипов. В области трудовой этики наиболее значимые для общественного сознания социальные смыслы маркируются по средством лексических единиц семантического поля «Отноше ние человека к труду», реализующего идеи лени / праздности и трудолюбия .
Социально-этические аспекты характеристики тунеядцев и тружеников представлены на разных уровнях семантики поля .
Во-первых, на уровне денотативной семантики они закрепляют ся в идеограммах, отражающих ситуации взаимодействия людей:
‘приохотить к делу, работе, научить’, ‘передовой работник’, ‘тот, который опережает других в работе’, ‘тот, кто постоянно помога ет, всегда вместе на работе’, ‘уклоняться от работы’ (глагол укло няться содержит в своем значении нормативную сему ‘перестать придерживаться чего-л., отклониться, отойти от чего-л. правиль ного’) и др. Во-вторых, способом выражения общественного мне ния в отношении лентяев и тружеников служит лексическая кон н отац ия ед и н и ц п оля [Е р ем ин а, 2 0 0 3, 79 ]. В -т р еть и х, р азличны е о бр азы со ц и у м а, р еп р езен т и р у ю щ и е соци ок ул ьтур н ы е п р е д ст а в лен ия, у ст а н о в к и и стер еоти п ы, хр анятся во в н у тр ен н ей ф орм е л ек сем и ф р а зео л о г и ч еск и х вы раж ений .
И м ен н о ур овень м оти вац ион ной сем ан ти к и указан н ого поля вы делен нам и в качестве объ екта р ассм отрен и я. Ц ель и ссл ед о в а ния — систем атизация ном инативны х фактов с сем ан ти к ой лени и трудолю би я, внутренняя ф орм а которы х отсы лает к различны м социальны м ф еном енам : социальны м группам, отнош ен и ям м еж д у и н ди в и дам и, норм ам, ц ен н остям, стереоти п ам. О бразы соц и ум а, п олож ен ны е в осн ов ан и е оц ен оч н ы х характеристик п о о тн о ш ен и ю к труду, обнаруж и в аю т наивно-язы ковы е представлени я н о си т ел ей о бщ ест в ен н ого созн ан и я о н орм е трудовы х в заи м оотн ош ен и й .
П о л н у ю картину н о м и н ац и й п о д а н н о м у п р и зн ак у м о ж н о у в и дет ь п р и в к л ю чени и в язы ковой м атериал, п о м и м о фактов л и т ер атур н ого язы ка, ещ е и б ол ь ш ого пласта д и а л ек тн о й лексики .
Э т о о б у сл о в и л о о б р а щ ен и е п р и с б о р е л ек си к о -ф р а зео л о ги ч еск о го м атериала к сл оварям как со в р ем е н н о г о р у сск о го язы ка, так и р у сск и х н ар одн ы х гов ор ов, а такж е к л ек си ч еск ой картотеке т о п о н и м и ч еск о й эк сп ед и ц и и У ральского ф едер а л ь н о го у н и в ер си т е т а и м ен и п ер в о го П р ези д е н т а Р о с с и и Б. Н. Ельцина .
В ы явленны е в р езультате м оти в ац и он н о го анали за п р и зн а ки, связы ваю щ ие со ц и а л ь н у ю лек сику и лексику, ха р а к т ер и зу ю щ у ю ф орм ы проявления л ен и и т р уд ол ю б и я, мы п р ед ста в и м в в и де д в у х н абор ов сем ан ти к о-м оти в ац и он н ы х м о д ел ей, с о о т н о сящ и хся с су б п о л я м и «О тр и ц ател ьн ое от н о ш ен и е ч ел овек а к т р у д у » и « П о л ож и тел ь н ое о т н о ш ен и е ч ел ов ек а к т р у д у » .
2 В современном русском языке имеются другие слова со значением ‘чело век, сведущий в какой-либо области’: дока, профи, но их употребление ограничено рамками разговорной речи .
производства компании Pfizer в России Леон Коган; Наряду с этой почтенной деятелъностъю Михайлов сумел составитъ себе кружок почитателей, в качестве знатока св. писания [Н К РЯ ] .
С в ои су ж д ен и я эк сп ер т вы раж ает в в и де м н ен и я, оц ен к и, в ер си и, св и детел ь ст в а и ли заклю чения. В с е эт и ф орм ы вы сказы вания и м ею т оф и ц иал ьн ы й характер и являю тся ч асть ю и н ст и т у ц и он ал ь н ой роли .
С в еден и я, п р едостав л я ем ы е сп ец и ал и сто м, ч асто и м ею т вид По совету специалистов, стены со в ето в и р ек ом ен дац и й, ср.:
дома одели в светлый натуральный камень, сделали пристрой ку — бассейн; Интересна «Консультация врачей»: в онлайновом режиме можно получить совет специалиста; Следует прислу шаться и к рекомендациям специалистов о количестве рыбы для того или иного размера водоёма [Н КРЯ ] .
Знаток о бы ч н о д ел и т ся зн ан и ям и в в и де н еф о р м а л ь н о го у с т Знатоки рассказывали, что в истоке Ан н ого со о б щ ен и я, ср.:
гары есть большая скала, выдающаяся над водою; Прекрасный знаток старины, он рассказывал все, что знал, и все, что мог;
если он о чем-то умалчивал (а были вещи, о которых он сказал мне, только когда я приехал на Колгуев в третий раз), значит, на то были важные причины; Один из компании, выставляя себя большим знатоком театра, принялся рассказывать публике, что он прочел всего Ибсена и только «Пер Гюнта» не прочел, так как он только что закончен писателем [Н К РЯ ] .
О тсутств и е контекстов с ук азан и ем н а ф о р м у р еч ев о го п р о явления к ом п ет ен т н ости п р о ф е сси о н а л а св и д етел ь ст в у ет о том, ч то его соц и ал ьн ая задач а п ри н ц и п и ал ьн о ш и р е, ч ем тран сляц и я сп ец и ал ь н ы х знаний .
(5 ) с итуация идентиф икации
и пу блицистическом дискурсах Наше исследование было бы неполным, если лингвистиче ский портрет социального типажа «интеллигент» составлялся бы только на основании материалов словарей. Как известно, и особенности личности, и отношение к ней окружающих про являются в процессе коммуникации, поэтому, чтобы соста вить представление об интеллигенте, необходимо обратиться к разным видам дискурса, в которых посредством в том числе лексических единиц репрезентируются и поведение человека в процессе взаимодействия с окружающими, и аксиологические реакции последних. Исследования такого рода проводились Н. Гоголицыной, В. И. Карасиком [Gogolitsyna, 2002; Карасик, 2005], которые описывали лингвокультурный типаж интелли гента и его историческую трансформацию, в том числе и на основании дискурсивного анализа. Так, В. И. Карасик пишет, что русский интеллигент «представляет собой узнаваемый об раз человека, основными характеристиками которого являются высокоразвитые интеллектуальность и нравственность. Этот типаж внутренне противоречив и многомерен. Его важнейшие противоречия обусловлены его позиционированием между вла стью и народом. Будучи этноспецифическим концептом русской культуры, интеллигент органически сочетает в себе требование жить по высшим законам справедливости (доминанта русской культуры) и мучительный сознательный выбор вариантов пове дения, соответствующего этим законам (психологически очень трудный способ самореализации). Такой выбор базируется на внутренней свободе и индивидуальной ответственности — важнейших признаках поведения интеллигента, вступающих в определенное противоречие с традиционными ценностями русской крестьянской культуры — ее смиренномудрием и со борностью» [Карасик, 2005, с 58] .
В продолжение исследований данной проблематики об ратимся к анализу употреблений слова интеллигент в газетном дискурсе XXI века. Реализуя принцип дополнительности, мы проведем детальный анализ контекстного окружения слова ин теллигент с целью систематизации его значений и смысловых оттенков, которые отражают мнения носителей языка, представ ленные на страницах современных газет, поскольку пресса яв ляется одним из способов распространения социальных оценок [Богуславская, 2008, с. 46] .
Материал для исследования извлекался из Национального корпуса русского языка, а также из архива автора (далее — [АА]), собранного по материалам газет «Аргументы и Факты», «Россий ская газета», газет и журналов издательства «Коммерсантъ» и др .
Было проанализировано более 1000 контекстов, включающих в себя слово интеллигент. В результате был выявлен спектр сем, которые, на наш взгляд, либо соотносятся с тремя выделенными нами значениями, в которые укладываются четыре трактовки об раза интеллигента с точки зрения социальной принадлежности, профессиональной занятости, участия в общественной и поли тической жизни, личностных качеств, либо дополняют их, внося новые смысловые оттенки .
Х арактеристика интеллигента с точки зрения социальной принадлежности представлена следу ющими смысловыми оттенками:
• ‘принадлежащий к определенной социальной группе’;
• ‘образованный’;
• ‘превосходящий в умственном развитии и воспитании других людей; противопоставляющий себя (или противопостав ляемый) им’;
• ‘обладающий репутацией настоящего, истинного интел лигента’;
• ‘являющийся эталоном поведения, образа жизни и т. д.’ • ‘являющийся интеллигентом вне зависимости от принад лежности к социальной группе’;
• ‘характеризующийся по принадлежности к нации, стране, культурному ареалу’ .
Х арактеристика интеллигента с точки зрения п р о ф е с с и о н а л ь н о й з а н я т о с т и р а с щ е п л я е т с я на следующие смыслы:
• ‘профессионально занимающийся интеллектуальным тру дом’;
• ‘неуспешный в делах’;
• ‘малообеспеченный’;
• ‘неуверенный в завтрашнем дне’;
• ‘успешный, трудолюбивый, профессиональный, способ ный обеспечить себя и близких .
Х арактеристика интеллигента с точки зрения участия в общественной и политической жизни р е п р е з е н т и р о в а н а п о с р е д с т в о м с е м:
• ‘не стремящийся к власти, избегающий ее’;
• ‘находящийся в оппозиции к власти’;
• ‘выступающий против власти, но защищающий народ’;
• ‘неугодный власти, враг’;
• ‘способный к обладанию властью, обладающий ею’;
• ‘не занимающийся политикой, избегающий ее’;
• ‘хорошо разбирающийся в политике’;
• ‘имеющий активную жизненную позицию’;
• ‘имеющий демократические взгляды’;
• ‘находящийся под влиянием европейских ценностей’;
• ‘имеющий прогрессивные взгляды’;
• ‘вольнодумец’;
• ‘патриотично настроенный, любящий Родину’;
• ‘способным на защиту родины ценой собственной жизни’;
• ‘имеющий твердые убеждения, отстаивающий свои пози ции’;
• ‘стремящийся к сохранению традиций, традиционных ценностей’ .
Характеристика интеллигента с позиции об ладания определенными личностными качествами с о п р я ж е н а со с л е д у ю щ и м и с м ы с л а м и :
• ‘способный (склонный) к рефлексии’;
• ‘культурный, воспитанный человек’;
• ‘интересующийся искусством, разбирающийся в нем’;
• ‘воспитанный на русской литературе’;
• ‘добрый, порядочный’;
• ‘беззащитный, но терпеливый’;
• ‘которого легко обмануть, доверчивый’;
• ‘скромный, простой, тихий’;
• ‘серьезный’;
• ‘уравновешенный’;
• ‘с видом интеллигента’ .
Как видим, в газетном дискурсе слово интеллигент обра стает речевыми смыслами, которые не фиксируются в словарях, а выявляются только в контекстах .
В частности, образ интеллигента с точки зрения его с о ц и а л ь н о й п р и н а д л е ж н о с т и, реконструируемый в ходе ана лиза контекстов, имеет точки соприкосновения с первым, тра диционным, значением слова, в котором в ядре и на периферии значения выявляются семы ‘социальная группа’, ‘обладающие образованием и специальными знаниями’, ‘в области науки’, ‘в области культуры’, ‘в отличие от простых людей’.
Релевант ность этих сем в публицистике очевидна:
— ‘п р и н а д л е ж а щ и й к о п р е д е л е н н о й с о ц и а л ь н о й г р у п п е ’ : «Интеллигентская дивизия» — так называли 8-ю Краснопресненскую дивизию народного ополчения. Она со стояла из студентов и преподавателей МГУ, московской консер ватории, актеров, писателей, журналистов... Выясняется, впрочем, что интеллигенты, как и другие советские части, дрались отчаянно (Н. Нехлебова. Вызволить из тлена // Огонек, 18.06.2018) [АА]; Меньшинство же составляют предпринима тели, функционеры, интеллигенты, которые ориентированы на Запад, так или иначе вписаны в него, хотят и могут жить луч ше (Н. Морозов. Теневая демократия // Огонек, 09.07.2018) [АА];
Когда Никиту Михалкова назвали интеллигентом, тот откре стился: «Яне интеллигент, я — аристократ» (О. Бакушинская .
Стеблов уже 60 лет шагает по Москве // Комсомольская правда, 2005.12.09) [НКРЯ]; Вопрос, казалось бы, риторический, но ведь истинный интеллигент тем и отличается от обывателя, что постоянно сомневается и всю вину за несовершенство мира и че ловека берет на себя (Л. Лебедина Любовь. Роман по телефону // Труд-7, 2005.01.26) [НКРЯ]; Краснея от собственной решитель ности, потомственный интеллигент продолжал: — Уроссийских граждан возникают проблемы с документами, если в од них случаях буква «Ё» указана, а в других нет! (А. Рябцев. Букву «Ё» вернут народу // Комсомольская правда, 2007.04.17) [НКРЯ];
— Вы из таких разных кругов — ваш папа был шофером, мама — из служащих, а Катя — из династии философов, филологов, ком позиторов (С. Бирюков Сергей. Владимир Васильев... // Труд-7, 2010.04.18) [НКРЯ]; По сюжету семья пролетариев Себейкиных (Вячеслав Невинный и Ксения Минина) получает квартиру в новом 12-этажном доме, где уже проживают интеллигенты Полуорловы (Александр Калягин и Ирина Мирошниченко) (О. Шаблинская. Снимали летом за 14 дней. Как создавался фильм «Ста рый Новый год», 14.01.2017) [АА] и др.;
‘ о б р а з о в а н н ы й ’ : Не сумели эти нововведения угро — бить тот образованнейший человеческий материал, который у нас существует. Им за одно это уже можно памятник поста вить. Не за Магнитку, не за стадион «Лужники» или космодром Байконур. А за всех тех интеллигентов на кухне, которые всё знают, во всём разбираются. И которые сумели правильно вос питать своих детей (Ю. Шигарева. Алексей Пиманов: никакая перестройка не отменит мам, бабушек и прабабушек // Аргумен ты и факты, 22.04.2016) [АА];Мы оба интеллигенты-гуманита рии, оба принимали участие и в войне в Приднестровье, и в пер вой чеченской (А. Бородай. Александр Бородай: я могу вернуться, но не на Донбасс, а уже в Киев // Аргументы и факты, 11.04.2016) [АА] .
Образование и социальная принадлежность обусловливают противопоставление интеллигентов прочим социальным слоям, классам, группам; интеллигент оценивается как человек:
(1) ‘п р е в о с х о д я щ и й в у м с т в е н н о м р а з в и т и и и в о с п и т а н и и других людей; п р о т и в о п о с т а в л я ю щ и й с е б я ( и л и п р о т и в о п о с т а в л я е м ы й ) и м ’ : И ведь извест но, что Египты и прочие сады Семирамиды предпочитают в Ев ропе те, кому наш интеллигент по их умственному развитию руки подавать не должен. Но куда там, хуже нашего быдла ни чего быть не может, «заехала в отель, одни русские, ужас» — а ты, девочка, не шведка часом? (Е. Арсюхин. Миссия интеллиген ции: изгадить себе жизнь, а потом ныть белугой // Комсомоль ская правда, 2014.02.23) [НКРЯ]; Так возник памятник Воровско му — пожалуй, самый интересный, о нем можно очень много говорить. Но у многих прохожих этот памятник вызывает ус мешку. У людей, мягко говоря, непросвещенных многое вызывает смех. А интеллигент увидит весь трагизм, почувствует энер гию (М. Зубов. Ничего сносить не нужно // Труд-7, 2004.09.08) [НКРЯ]; Дамы были в восторге: — Вы чо, правда интеллигент?
В о... твою мать! А с виду и не подумаешь, вроде нормальный!
Особо прелестны дамы-кассирши на маленьких станциях (Про катился я по БАМу, повидал комедь и драму // Комсомольская правда, 2001.06.16) [НКРЯ] и др.;
(2) ‘о б л а д а ю щ и й р е п у т а ц и е й н а с т о я щ е г о, и с т и н н о г о и н т е л л и г е н т а ’ : Настоящий интеллигент не только почти всегда проигрывает, но и умеет держать себя при этом красиво (О. Бакушинская. «9 рота» еще раз шагнула // Комсомольская правда, 2006.03.20) [НКРЯ]; Это врач старой за калки, настоящий интеллигент, мы не верим в его виновность, все его действия соответствовали утвержденному Минздравом РФ порядку», — уверяют в диспансере (А. Родионов. На Урале врачи наркодиспансера заявили о вопиющем факте милицейско го беспредела // Новый регион 2, 2011.01.14) [Там же]; Многие называли его коренным одесситом, другие — великим русским интеллигентом, а третьи — ходячей энциклопедией (Е. Яков лева. Механик из высшего общества. Самая яркая роль Викто ра Ильченко // Аргументы и факты, 02.01.2017) [АА] и др., — и соответственно ‘являющийся эталоном поведения, образа жизни и т. д.’: Истинный интеллигент, он (Д. С. Лихачев) был приме ром настоящего Человека (Л. Безрукова. Звезда Лихачева // ТрудНКРЯ]; Великий русский интеллигент Дмитрий Сергеевич Лихачев никогда не избегал общения с властью — я сам присутствовал на его оживленной беседе с Президентом (М. Захаров. Суперпрофессия) [НКРЯ]; С годами из всей интел лигенции первого поколения выкристаллизовывается только один идеальный русский человек — Антон Павлович Чехов. Он подкупает меня, во-первых, тем, что сам себя сделал. И нт елли гент первого поколения — классика. Он не лез ни в какие полити ческие игры. Строил школы, больницы, работал земским врачом, предпринял поездку на Сахалин и описал, как там живут люди .
И, прожив всего 44 года, написал столько книг! (М. Ремизова .
Владимир Меньшов: Я не смог бы снять «Дневной Дозор»! // Комсомольская правда, 2006.01.24) [НКРЯ]; В нашей истории было много достойнейших борцов за свободу, но образ несгибае мого интеллигента Андрея Дмитриевича Сахарова останется в ней как новый социальный идеал, несмотря на все спекуляции на его имени после его смерти (А. Шарафутдинова. Гений, без умец и утопист: мнения современников об академике Сахарове, 21.05.2016) [АА] и др .
На богатом материале можно проиллюстрировать контекст ные воплощения семантемы ‘являющийся интеллигентом вне зависимости от принадлежности к социальной группе’, которая соотносится со вторым значением слова интеллигент — ‘чело век, который характеризуется стремлением к знаниям, культурой поведения, твердыми нравственными принципами вне зависи мости от его принадлежности к какой-либо социальной группе’:
Жена Гердта, Татьяна Правдина, вспоминала о муже, что он был взрывной, все-таки сам себя сделавший человек, из еврейско го местечка, не имел высшего образования и при этом истин ный интеллигент (О. Кучкина. Зяма // Комсомольская правда, 2006.09.21); Для меня интеллигент — это и плотник из Кижей, и лесник в тайге, и спортсмен, и художник, а вовсе не каста или секта, о которой некогда говорил Бердяев (В. Потресов Влади мир. Не обзывайте меня «интеллигентом» // Труд-7, 2006.01.24);
Богатый «интеллигент от бизнеса», мол, ищет отдохновения среди себе подобных, предпочитая за свои кровные демократич ную элегантность менее пафосных отелей с вышколенным пер соналом (О. Шевцов. На пляж в Сен-Тропе наши летают на верто лете // Комсомольская правда, 2006.08.24) [НКРЯ] и др .
В публицистических текстах XXI века интеллигент, не при надлежащий к социальному слою интеллигенции, представлен как человек, обладающий следующими личностными качества ми:
(а ) ‘ к у л ь т у р н ы й, в о с п и т а н н ы й ’ : Замечали: ин теллигент всегда даже ругается на «вы» (У. Скойбеда. Хроники рассерженной москвички... // Комсомольская правда, 2007.12.08);
Невоспитанный человек запросто может пойти и дать соседу в глаз. А интеллигент вытерпит и... заболеет (И. Воронова. Ти шины хочу! // Труд-7, 2006.05.25) [НКРЯ]; Я тоже с гаишниками всё время разговоры вёл... В душе считал их интеллигентами сре ди милиции: «Благодарю вас, будьте осторожны, там поворот, пожалуйста» (О. Шаблинская. Михаил Жванецкий: прохождение ЧМ по футболу в России освежает патриотизм // Аргументы и фак ты, 12.06.2018) [АА]; Бывало, конечно, что люди, узнавая, позво ляли себе бесцеремонность, вели себя с ним как со «своим в доску парнем». Но и тогда отец оставался интеллигентом, сдержи вался (Т. Уланова. «Рана так и не зажила». 8 лет назад ушёл из жиз ни Вячеслав Невинный // Аргументы и факты, 31.05.2017) [АА];
Вот можешь в сердцах обозвать интеллигента нехорошим сло вом, а в свой адрес услышишь только: «Да что вы, право слово!»
(А. Дмитриев. Театрал на футболе. Каким водителям подойдёт Kia cee'd? // Аргументы и факты, 23.06.2016) [АА];
(б ) ‘п о р я д о ч н ы й ’ : Думаю, Пильгуй (советский футбо лист, вратарь. — А. Щ.) добился бы больших высот, будь наглым .
А он интеллигент. Добрый и порядочный (Р. Карманов. Храни тель перчаток Яшина // Советский спорт, 2013.01.28) [НКРЯ];
(в ) ‘с к р о м н ы й, п р о с т о й, т и х и й ’ : Второй муж Ла рисы, Григорий, — душечка и тихий интеллигент (Н. Варсегов .
Тяжкая доля выпала м н е. // Комсомольская правда, 2006.08.09) [НКРЯ]; Он [Пепеляев] не был ни фанатичным аскетом, ни рас четливым честолюбцем, демагогически выставляющим напоказ свою житейскую непритязательность — он был военным ин теллигентом с глубоко укоренившейся привычкой к скромному быту и простым искренним отношениям (Е. Яковлева. «Зимняя дорога» Юзефовича. Отрывок из книги автора «Тотального дик танта» // Аргументы и факты, 02.03.2017) [АА]; Добрый, мудрый интеллигент навсегда остался в моей памяти (Он специаль но учил язык, чтобы разговаривать с Пеле... // Советский спорт, 2011.01.18) [НКРЯ]; Про Рапоту (российский государственный и политический деятель, генерал-лейтенант запаса. — А. Щ.) Хинштейн говорит, что это человек «исключительной скромности, интеллигент в лучшем смысле этого слова, настоящий интел лектуал» (А. Стасов. Полпреда-прокурора сменил полпред-раз ведчик // Известия, 2008.05.22) [НКРЯ];
(г ) ‘б е з з а щ и т н ы й, к р о т к и й ч е л о в е к ’ : Слишком беззащитен в России интеллигент — терпит многие подлости безропотно (Культовый роман Булгакова наконец экранизиро ван // РИА Новости, 2005.12.20) [НКРЯ]; Одно дело — затаски вать в кутузку «гуляющих по бульварам» интеллигентов, а дру гое — сдерживать недовольство рассерженных народных масс (В. Костиков. Кто там шагает правой? Левой! Левой! // Аргумен ты и факты, 10.05.2018) [АА] и др.;
(д ) ‘ к о т о р о г о л е г к о о б м а н у т ь, д о в е р ч и в ы й ’ (возможно в силу указанных выше качеств): Конечная сумма за ремонт зависит от пола и темперамента клиента. Если Алек сандра встречает крепкий матерящийся мужик, то больше ты сячи рублей мастер с него не возьмет. А если, к примеру, женщи на или интеллигент, то может запросить и две, и три тысячи (С. Подолий. Откровения мастеров. Как обманывают при ремон те компьютеров и смартфонов // Аргументы и факты, 24.05.2018) [АА] и др .
В то же время интеллигент — это человек, ‘и м е ю щ и й т в е р д ы е п р и н ц и п ы ’: Может быть, небанален сам Без укладников, интеллигент, который не встает в позу обиженно го жизнью, не вступает в конфронтацию с миром товарно-де нежных отношений, а играет по его правилам, но остается при этом самим собой (У нас мало интеллигентных актеров // РБК Daily, 2009.06.08) [НКРЯ]; Это ли не мечта каждого порядочно го интеллигента — делать что должно и к чему лежит душа, сохранить душевную чистоту и равновесие, жить спокойно, умереть своей смертью, а время рассудит и истолкует (А. Толстова. Тихие виды // Коммерсантъ. Weekend, 25.08.2017) [АА] .
Отметим, что в проанализированных контекстах либо не выявляется принадлежность человека, о котором идет речь, к ин теллигенции как социальной группе («это ли не мечта каждого порядочного интеллигента» и др.), либо подчеркивается интел лигентность людей, не принадлежащих к данной группе («он был военным интеллигентом», «интеллигентами среди милиции»
и др.). В любом случае и интеллигент как представитель своей со циальной группы, и человек, не принадлежащий к группе интел лигенции, в первую очередь наделяются чертами, которые позво ляют оценивать их положительно, маркируя как представителей общества, по-своему исключительных .
Кроме того, интеллигент, прежде всего как представитель социальной группы, — это человек, отличающийся следующими чертами:
(1 ) ‘в о с п и т а н н ы й н а р у с с к о й л и т е р а т у р е ’ :
Как всякий интеллигент вы воспитывались на русской класси ке (Л. Лебедина. Из комика в наполеоны // Труд-7, 2006.07.29) [НКРЯ]; Хорошо забытый старый советский или, точнее, рус ский интеллигент. В котором видно происхождение из воен ной семьи, воспитание на хорошей русской литературе (Б. Межуев. Алексей Чалый и его стратегический выбор // Известия, 2014.04.15) [НКРЯ] и др .
(2 ) ‘и н т е р е с у ю щ и й с я и с к у с с т в о м, р а з б и р а ю щ и й с я в н е м ’ : В программу вошли как активные события для любителей проводить время спортивно, так и мероприя тия для интеллигентов, желающих насладиться искусством (Д. Галеева. Дайвинг, гольф и ф естивали. // Аргументы и факты, 12.12.2016) [АА]; В тот день, когда я оказался на выставке, на против картины «Предостережение интеллигента», скрестив руки, сидел на стуле бородатый мужчина в очках. Интеллигент .
Выпросил у смотрителей стул. Я уже уходил, а он все еще сидел .
Наверное, именно так и надо разглядывать каждую картину Филонова, считавшего свое искусство и свою школу «аналити ческими» (В. Викторов, Картины Филонова привезли в Екатерин бург // Комсомольская правда, 2009.08.19) [НКРЯ] и др.;
(3 ) ‘с п о с о б н ы й ( с к л о н н ы й ) к р е ф л е к с и и ’ : Но восельцев (Андрей Мягков) рефлексирующий советский интел лигент средних лет, оставленный женой с двумя сыновьями на шее (А. Нечаев. Новый «Служебный роман»: Ходченкова против Фрейндлих // Комсомольская правда, 2011.03.16) [НКРЯ]; Двух антиподов — записного героя-любовника Игоря Цвирко и рефлек сирующего интеллигента Дениса Савина — бенефис соединил в мировой премьере спектакля «Юг» на музыку Пьяццоллы и дру гих менее известных авторов (Прогресс вне плана. «Пьеса для него» в Большом театре // Коммерсантъ. Культура, 28.04.2018) [АА]; И нтеллигент — искатель ускользающей истины (Сергей Маковецкий)... (С. Тыркин. Михалков заговорил по-чеченски // Комсомольская правда, 2007.09.07) [НКРЯ]; В отличие от пред шественника — режиссера с мировым именем Станислава Го ворухина, который являл собой образ больше мечущегося ин теллигента, нежели патриота-государственника, — у Елены Ямпольской, что называется, рука не дрогнет («Другого пути у России н е т ». // Коммерсантъ, 25.07.2018) [АА] и др .
Позитивные качества интеллигента делают его привлека тельным и для матримониальных отношений, требование интел лигентности предъявляется к потенциальным участникам брач ных отношений как в XXI веке, так и в прошлом столетии. Так, исследователи современных брачных объявлений, например, вы яснили, что «расширение круга требований современной женщи ны формирует образ метросексуала — ухоженного, интеллигент ного (курсив наш. — А. Щ ), образованного, следящего за своей фигурой и модными тенденциями мужчины: спортивный мужчи на с хорошей фигурой, приличным достатком и чувством юмора;
активный; интересный собеседник; достойный кавалер с выс шим образованием и хорошей зарплатой; начитанный, темпера ментный мужчина с крепким здоровьем и собственным жильём;
весёлый, энергичный; целеустремлённый» [Сюй Шаньшань, 2016, с. 116]. Среди перечисленных признаков можно выделить те, которые традиционно репрезентируют образ интеллигента («образованный», «достойный кавалер» читай «воспитанный, культурный», «с высшим образованием», «начитанный», «целе устремлённый»), и те, которые нетипичны для образа интелли гента («ухоженный», «со спортивной фигурой», «весёлый», «тем пераментный», «с крепким здоровьем», «хорошей зарплатой» и «собственным жильём»), но вполне вписываются в образ интел лигента, который представлен в современных публицистических текстах как состоявшийся в социальной сфере (см. далее значе ния ‘успешный, трудолюбивый, профессиональный человек, спо собный обеспечить себя и близких’ и ‘способный к обладанию властью, обладающий ею’) и внешне привлекательный человек, например: одетого с иголочки, идеально причесанного, холеного здоровяка с видом интеллигента (о В. Кличко) [АА] .
Интересно, что требования женщин к кандидату в мужья в брачных объявлениях начала ХХ века в целом несуществен но отличались от запросов сегодняшнего дня. В объявлениях из «Брачной газеты», представленных в НКРЯ, требование ин теллигентности зафиксировано практически в каждом втором послании, при этом лексемы интеллигент, интеллигентный, номинирующие требуемые характеристики, стоят в ряду таких характеристик, как возраст, внешние данные, личные качества и др.: Шлю призыв к совместной брачной жизни, озябла душой в одиночестве. Я труженица, 35 л., но материальных целей не преследую. Желателен интеллигент, п о д х о д я щ е г о в о з р а с та, н р а в с т в е н н о з д о р о в ы й, ч е с т н ы й, может быть вдовец с детьми (Объявления // «Брачная газета», 1908) [НКРЯ];
Я одинока. Тоскливо и однообразно тянется день за днем. А ведь мне так безумно хочется, чтобы жизнь протекала веселым праздником, желаю познакомиться в целях замужества с м о л о дым, интеллигентным, образованным, з д о р о в ы м человеком (Объявления // «Брачная газета», 1910) [Там же]; Отзовись п о ж и л о й, о д и н о к и й, обеспеченный, д о б р ы й интеллигент на зов бедной, скромной, серьезной, физически небезобразной про винциалки (Объявления // «Брачная газета», 1912) [Там же]; Я ин теллигентная барышня, мне 23 года, шатенка, с синими глазами, средний рост, изящная, но не имея знакомства желаю, в целях замужества, познакомиться с б р ю н е т о м, в ы с о к о г о р о с та, с т р о й н ы м, с г л а д к и м л и ц о м, без у с о в и б о р о д ы, обязательно интеллигент и состоятельный (Объявления // «Брачная газета», 1912) [Там же] и др. В проанализированных объявлениях, несмотря на некоторую разницу в отдельных требо ваниях, создается образ интеллигента как привлекательного, об разованного, нравственного, доброго и состоятельного человека .
Представленные выше личные характеристики маркируют человека, не принадлежащего к социальной группе интеллиген ции, но обладающего личностными качествами, исключительно положительными, позволяющими идентифицировать его как ин теллигента .
Однако представитель социальной группы интеллигенции может проявлять как позитивные, так и негативные черты, что фиксируется в ряде словарей [см.: БТСР, 1998, с. 395; Ушаков, т. 1, стб.1214; Химик, 2004; Язык Совдепии, 1998, с. 230] и в со ставленной нами словарной статье (выявляются семы ‘безволие’, ‘колебание’, ‘сомнения’, ‘приспособленчество’). «С названными положительными признаками резко диссонирует признак отрица тельный: “нерешительный, безвольный, колеблющийся, сомнева ющийся”, — пишет В. И. Карасик [Карасик, 2005, с. 35]. Он объ ясняет появление данных характеристик, с одной стороны, через комбинацию признаков «профессиональный умственный труд»
и «нерешительность», а с другой стороны, ролью русского ин теллигента в историческом процессе, в частности в период рево люций, и восприятием интеллигента представителями других со циальных групп (дворянством, крестьянами) [Там же, с. 35— 38] .
Такое сочетание позитивных и негативных качеств интеллигента комментируется в прессе: С легкой руки многих русских писате лей — в первую очередь Чехова — термин «интеллигент» стал синонимом умного, хорошего, высокоморального, но безвольного, вялого, непригодного ни к каким свершениям человека (К. Бене диктов. Смерть интеллектуала // Известия, 2013.05.22) [НКРЯ];
Интеллигент, умница, книжник, само воплощение мягкости, де ликатности, терпимости и других достойных качеств, перехо дящих, увы, порой в нерешительность, прекраснодушие, опасное безволие (Л. Павлючик. Гармония на крови? // Труд-7, 2000.07.21) [НКРЯ] и др .
Однако в современных контекстах появляются и совершен но неожиданные, на первый взгляд, черты: ж е с т о к о с т ь, г р у б о с т ь, — которые находятся в оппозиции к таким ключевым характеристикам интеллигента, как д о б р о т а, п о р я д о ч н о с т ь (Помню, когда один православный интеллигент радовался зем летрясению в Армении как Божьей каре за карабахский протест (Б. Межуев. Назло бабушке // Известия, 2012.08.20) [НКРЯ]; Вос поминания о том, как интеллигент Рылеев рассуждал о целе сообразности уничтожения царских детей, а интеллигент Муравьев-Апостол с группой товарищей зверски топтал нога ми и истязал с помощью штыка своего безоружного полкового командира, уже давным-давно в кругу русской интеллигенции считаются абсолютно неуместными (Добро и зло. Еще раз о русской интеллигенции // РИА Новости, 2006.07.17) [НКРЯ];
Ганс Риц, выпускник университета, сын немецкого профессора, своими «подвигами» не бравировал. Он убеждал судей, что про исходящее в Харькове ему очень не нравилось, но он вынужден был выполнять приказы непосредственных начальников. Испол нительный немецкий интеллигент умертвил десятки харьков чан (А. Сидорчик. Харьковский процесс. Дорога к Нюрнбергу началась в декабре 1943 года // Аргументы и факты, 11.12.2017) [АА] и др.) и в ы с о к и й у р о в е н ь к у л ь т у р ы п о в е д е н и я, в о с п и т а н н о с т ь : Речь Козаков пересыпал матерком, причём делал это с нескрываемым наслаждением. Объяснял, что насто ящие интеллигенты всегда «так выражались» (О. Шаблинская .
Неудобные вопросы. Чем не угостил Михаил Козаков и что пере писал Гафт, 15.04.2018) [АА]; Я глубоко пьющий и активно ма терящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозри тельно сексуален, с коллегами вяло соревновательно тщеславен (А. Балуева. Александр Ширвиндт: «Я испортил жизнь только одной женщине!» // Комсомольская правда, 2013.04.09) [НКРЯ];
Рустем ответил, что никогда не занимался публичной полити кой, чем вызвал оторопь и недоумение и попросил, чтобы от него «отстали». — Не отстану... вы публично взяли на себя ответ ственность, за вас проголосовали тысячи. А теперь вы им: «от станьте», — возмутился член движения «Солидарность» Олег Козловский и был немедленно, хоть и с обращением на «вы» (Адагамов — интеллигент), послан напрямую на три буквы (С. Полосатов. Рустем Адагамов обосновался в Праге // Комсомольская правда, 2013.03.01) [НКРЯ] и др .
Грубость как особенность поведения интеллигента стала темой для анекдотов, например: В консерватории во время ис полнения 5-й симфонии Бетховена один интеллигент обращает ся к другому: — Простите великодушно, это не вы только что сказали «Шлеп твою мать»? — Нет, что вы, как вы могли по думать! — Тысяча извинений, должно быть, музыка навеяла.. .
(Д. Быков. Музыка навеяла // Труд-7, 2008.09.18) [НКРЯ]. Кроме того, в анекдотах обыгрывается умение применять физическую силу в конфликтной ситуации, когда необходимо постоять за себя: Народный интеллигент — это человек, который может не только понять тонкий намек, но и дать за него в глаз (Анекдоты в номер // Комсомольская правда, 2007.12.04) [НКРЯ] (обратим внимание, что такой человек не случайно оценивается прилага тельным «народный», которое выводит его за пределы интел лигенции как социальной группы). В то же время признак вос питанности в анекдотах тоже зачастую связан с обыгрыванием речевой сдержанности: Кто такой интеллигент? — Это тот, кто в темной комнате, наступив на кошку, называет ее кошкой (Анекдоты в номер // Комсомольская правда, 2007.09.21) [НКРЯ] .
Отметим, что, на наш взгляд, во включении характеристик, связанных с проявлением жестокости и грубости в словарную дефиницию, конечно же, нет необходимости, поскольку нельзя рассматривать эти качества как ключевые, маркирующие челове ка как интеллигента. Вообще негативные характеристики свиде тельствуют скорее об обратной стороне возможных проявлений личности, которые априори не относятся к числу конституиру ющих признаков интеллигента как представителя социальной группы. По сути первое значение, сформулированное нами на основе материалов толковых словарей, имеет нейтральный ха рактер, поскольку лишь констатирует принадлежность человека к социальному классу, а наши знания о качествах интеллигента имеют экстралингвистический характер. С другой стороны, сло варные фиксации комплекса негативных характеристик интелли гента (‘п р е з р и т. человек, поведение которого характеризуется безволием, колебаниями, сомнениями, приспособленчеством’), на наш взгляд, вполне оправданы устойчивостью таких представ лений, связанной с тем, что историческая роль интеллигенции (безусловно, значимая, о чем свидетельствуют непрекращающиеся дискуссии в научных работах, на страницах СМИ, а в настоя щее время и в виртуальном пространстве интернета) оценивалась государством и обществом по-разному. Для ХХ века, особенно его первой половины, это значение является актуальным и во многом определяющим для понимания произведений, посвящен ных судьбам интеллигенции .
В то же время это значение, возможно, требует уточнения:
‘п р е з р и т. человек, о т н о с я щ и й с я к с о ц и а л ь н о й г р у п п е и н т е л л и г е н ц и и, поведение которого характеризуется безво лием, колебаниями, сомнениями, приспособленчеством’, по скольку данные негативные характеристики прочно закрепились за представителем именно социальной группы интеллигенции .
В высказываниях, включающих слово в этом значении, всегда подразумевается прежде всего классовая принадлежность чело века, и уж затем «встроенные» в образ негативные черты .
Противоречивость характеристик интеллигента проявляется в устойчивых представлениях о его участии в общественной и политической жизни. Как утверждает В. И. Карасик, типаж ин теллигента внутренне противоречив, причем важнейшие проти воречия обусловлены его позиционированием между властью и народом [Карасик, 2005, с. 58], при этом традиционно интелли гент находится в оппозиции к власти. Так, он репрезентирован как человек, ‘не с т р е м я щ и й с я к в л а с т и, и з б е г а ю щ и й е е ’ : Интеллигент, идущий во власть, — это нонсенс, это про тиворечит традиции российской интеллигенции, интеллигент оперирует нормами морали, — считает г-н Никонов (Из кухни во власть // РБК Daily, 2007.05.17) [НКРЯ]; Мое твердое убеж дение: если ты интеллигент, очкарик, то держись подальше от царей, будь поближе к народу (М. Садчиков. Из поколения очкариков // Труд-7, 2006.02.18] и др.; а также как человек, ‘вы с т у п а ю щ и й п р о т и в в л а с т и ’: Совет Народных Комиссаров не мог, разумеется, потерпеть того, чтобы кучка интеллиген тов срывала путем бомб и ребяческих заговоров волю Рабочего класса и крестьянства в вопросе войны и мира (Е. Жирнов. «Без умная и бесчестная авантюра» // Коммерсантъ, 14.07.2018); «Ин теллигенты большевиков людоедами выставляют, а попробуй без палки» (Коммерсантъ, 26.06.2018) [АА]; Здесь начинает дей ствовать другой принцип: руководство нашей страны никогда не идет ни у кого на поводу. И, тем более, у либеральных интел лигентов. Суд в данном случае — это тоже власть, так что разницы здесь нет никакой (Д. Дридзе. «Это должно выглядеть как простое уголовное дело, а не как вызов устоям» // Коммер сантъ. Радио «Ъ FM», 31.05.2018) [АА] .
При этом в ряде контекстов оппозиция к власти обосновы вается совестливостью интеллигента: ‘с о в е с т л и в ы й, н а х о д я щ и й с я в о п п о з и ц и и к в л а с т и ’ : Стараюсь оппо зиционные сайты читать. Ведь что такое интеллигент? Это чисто российское понятие: приоритет совести над разумом (О. Пономарева. Станислав Садальский... // Комсомольская правда, 2009.04.10) [НКРЯ]; А умный — тот, кто умеет приспо собиться. Приспособленцем русский интеллигент никогда не был. Поскольку русская власть вечно несправедлива, еще одним качеством интеллигента была повышенная, до бессонницы со вестливость (С. Лесков. Интеллигенция без шляпы // Известия, 2005.07.21) [НКРЯ]) и др .
Кроме того, в некоторых контекстах интеллигент представ ляется как человек, который, находясь в оппозиции к власти, считает себя защитником народа ( ‘ в ы с т у п а ю щ и й п р о т и в в л а с т и, но з а щ и щ а ю щ и й н а р о д ’ : Народа как чего-то отдельного у нас нет, его интеллигенты придумали, чтобы вы ставить себя «защитниками обиженного народа» от «плохого государства» (С. Кордонский. Кризиса у нас нет // Аргументы и факты, 23.09.2016) [АА]) и др. Как результат оппозиционности интеллигента по отношению к государственной власти он стано вится ‘ н е у г о д н ы м в л а с т и, в р а г о м ’ : Ведь в лагере содер жались не только арестованные по 58-й статье контрреволюцио неры, то есть интеллигенты, «лишние люди», царские офицеры, но и урки, закоренелые преступники (В. Кожемякин. Чемоданы Ли хачёва. Каким был на самом деле выдающийся филолог? // Аргу менты и факты, 04.01.2017) [АА] и др. Взаимоотношения интелли гента с властью непосредственно связаны с тем, что он выражает свое мнение о проводимой этой властью политике .
На этом фоне возникает оппозиция двух характеристик:
с одной стороны, ‘не з а н и м а ю щ и й с я п о л и т и к о й, и з б е г а ю щ и й е е ’ (Интеллигент первого поколения — классика .
Он не лез ни в какие политические игры (М. Ремизова. Влади мир Меньшов: Я не смог бы снять «Дневной Дозор»! // Комсо мольская правда, 2006.01.24) [НКРЯ] и др.), с другой стороны, ‘х о р о ш о р а з б и р а ю щ и й с я в п о л и т и к е ’ (Более квали фицированного выступления о международной политике услы шать сейчас трудно. Удивительный интеллигент. В нем рус скость и светскость уживаются с энциклопедической широтой знаний («Это дума никогда не собиралась. // Новый регион 2, 2007.11.15) [НКРЯ] и др.) .
Интерес к политике во многом обусловливает представление об интеллигенте как человеке:
— ‘и м е ю щ е м а к т и в н у ю г р а ж д а н с к у ю п о з и ц и ю ’ : Активисты тогда заявили, что Солженицын русофоб, устроили в городе пикеты и отправили властям области пись мо, с требованием не допустить установки памятника писа телю. Против активистов выступила ростовская интеллиген ция — преподаватели Института филолологии, журналистики и межкультурной коммуникации ЮФУ, писатели и культурные деятели. Они отмечали большой вклад писателя в развитие рус ской литературы. Однако к интеллигентам не прислушались, и в октябре администрация Ростова-на-Дону заявила об отказе в установке памятника (Н. Королев. Ксения Собчак попросила губернатора Ростовской области установить памятник Алексан дру Солженицыну // Коммерсантъ, 25.06.18) [АА]и др.;
— ‘ и м е ю щ е м д е м о к р а т и ч е с к и е в з г л я д ы ’ : Медве дев, как интеллигент, привержен демократическим принципам организации жизни государства (С. Киреева. Юрий Л уж ков. // Труд-7, 2007.12.28) [НКРЯ];
— ‘н а х о д я щ е м с я по д в л и я н и е м е в р о п е й с к и х ц е н н о с т е й ’ : Европеизированный интеллигент — профессор, математик, никогда не отличался авторитарными замашками (С. Юрьев и др. Мы теряем Киргизию? // Комсомольская правда, 2005.03.22) [НКРЯ] и др.;
— ‘ и м е ю щ е м п р о г р е с с и в н ы е в з г л я д ы ’ : Тради ционно русский интеллигент ориентировался на европейского коллегу, перенимал прогрессивные взгляды. Эти взгляды были сформулированы историей христианской, социалистической, гу манистической мысли (М. Кантор. Шаг налево — два шага на право // Известия, 2005.09.27) [НКРЯ];
— ‘я в л я ю щ е м с я в о л ь н о д у м ц е м ’ : Ничем русской ин теллигенции не поможет и церковь. И дело не только в том, что русский интеллигент традиционно был вольтерианцем. Лично я не вижу непреодолимого противоречия между верой в Господа и интеллигентностью (Что будет в России без интеллигенции? // РИА Новости, 2009.04.27) [НКРЯ]; И опять средствам массовой информации остро требуются интеллигенты. Ведь что такое интеллигент, зачем ему нужны смелость и честность? Чтобы говорить и писать то, что думает (О. Соломонова. Не оппози ция нужна, а позиция // Труд-7, 2001.03.24) [НКРЯ]; Грандиозные начинания всегда сопровождают мифы. Один из них о том, что Академгородок — клапан для выпуска энергии интеллигентоввольнодумцев (К. Клещин. «За какие грехи тебя сослали?». Как строили новосибирский Академгородок // Аргументы и факты, 02.10.2017) [АА] .
Интеллигент — имеющий большое влияние участник обще ственно-политической жизни, и в этой ипостаси ему свойственны две характеристики:
— ‘ч е л о в е к т в е р д ы х у б е ж д е н и й, о т с т а и в а ю щ и й с в о и п о з и ц и и ’ : И вообще умирать не обидно ради доброго дела, ради спасения людей. А из-за чужой непорядочности не хочу я умирать. Так что с этими жуликами буду бороться до конца, сколько сил хватит. Слово свое тихий и доверчивый ин теллигент Сергей Аветисян намерен сдержать. По его заявле нию ОБЭП одного из московских округов провел проверку, сейчас материалы дела переданы в прокуратуру (С. Сухая. Кто защи тит кукольника // Труд-7, 2007.01.11); — Нарушаются права че ловека! — зловеще начал он. Зал замер. Краснея от собственной решительности, потомственный инт еллигент продолжал:
— У российских граждан возникают проблемы с документами, если в одних случаях буква «Ё» указана, а в других нет! Людей третируют! Прошу поддержки у президента Путина и у наше го высокого собрания! Фурсенко, скрывая улыбку, успокоил при сутствующих: — Дело действительно серьезное (А. Рябцев .
Букву «Ё» вернут народу // Комсомольская правда, 2007.04.17) [НКРЯ];
— ‘с т р е м я щ и й с я к с о х р а н е н и ю т р а д и ц и й, т р а д и ц и о н н ы х ц е н н о с т е й ’ : Питерская интеллигенция сейчас расколота. Половина выступает против «Охта центра», по ловина — за. — Я думаю, что подлинная интеллигенция против башни, — вздохнул поэт Александр Кушнер. — Академик Лиха чев был настоящий интеллигент, и он был категорически про тив таких проектов. Даже советская власть не решилась раз рушить панораму города (А. Горелик и др. Митинг пропел песни против «Охта центра» // Комсомольская правда, 2009.10.10); Со временный инт еллигент более рационалистичен, «приземлен», но он по-прежнему считает духовные ценности и моральные принципы интеллигенции первой половины прошлого века свои ми. Знаю, что такие люди есть, и высоко ценю счастливую воз можность общаться с ними, работать вместе (А. Кузнецов .
Интеллигенция и ее отсутствие // Известия, 2006.07.31) [НКРЯ] .
Как отмечалось выше, традиционно интеллигент рассматри вается в оппозиции к власти, однако в современных текстах до вольно часто можно встретить репрезентацию признака интелли гента как человека ‘ с п о с о б н о г о к о б л а д а н и ю в л а с т ь ю, о б л а д а ю щ е г о е ю ’, причем в отношении не только персона лий начала ХХ века (Луначарский, Чичерин и др.), но и совре менных руководителей, и пребывание интеллигента во власти рассматривается преимущественно положительно: В конце кон цов «замечательный киргиз» стал главой страны, хотя, казалось бы, для того совсем не был приспособлен. Самое удивительное в этом то, что интеллигент Акаев сумел продержаться в пре зидентском кресле аж 15 лет (О. Джемаль. Призрак переворо та // Известия, 2012.10.04) [НКРЯ]; Ему вторит бывший посол Грузии в России, сын классика грузинской литературы, интел лигент до кончиков пальцев Зураб Абашидзе: «Обе стороны не сут ответственность, каждая — свою долю» (Е. Ямпольская .
Вина Грузии // Известия, 2006.06.15) [Там же]; И нтеллигент по своему социальному положению (Гатов начинал свою трудовую деятельность учителем) он еще в довоенное время поднялся до руководителя областного масштаба, затем член Военного Со вета, генерал и снова — председатель облисполкома в степном Причерноморье (А. Петров Анатолий. Власть разума // Труд-7, 2002.12.03) [НКРЯ]; Кто из большевиков на вершине властной пирамиды (сразу же после Октября) был молотобойцем? По томственный интеллигент Ульянов? (Добро и зло. Еще раз о русской интеллигенции // РИА Новости, 2006.07.17) [НКРЯ];
Положа руку на сердце, конечно, хочется видеть на «чеченском престоле» интеллигентного, тихого и светского лидера, а не бородатого набожного парня. Найти такого чеченского интел лигента можно легко. В крайнем случае — посадить в Грозный русского наместника. Только и наместник, и интеллигент будут прятаться от чеченского народа за стеной блокпостов (А. Гамов и др. Рамзан Кадыров... // Комсомольская правда, 2006.05.30) [НКРЯ]; Интеллигент, которому доверено распоряжаться судьбами других людей. После сталинских «железных наркомов», после руководителей, главной характеристикой которых были строки поэта Николая Тихонова: «Гвозди бы делать из этих лю дей», — на сцене появился умный, порой нерешительный человек, искренне верящий, что не абстрактные догмы государственной пользы, а внимание к людям, к их бедам, недостаткам и радо стям — только это и есть гарантия благополучия всего обще ст ва. (И. Радова. Новые интеллигенты из Петербурга // Труд-7, 2000.07.06) [НКРЯ]; За нынешнюю новую ступеньку в карьере бывшего начальника раздольцы уже успели поднять рюмку. Се кретарша Анна Минаева вспоминает, что среди всех ее началь ников Виктор Зубков был самым педантичным — не терпел бес порядка, на его столе всегда лежали только ручка и чистый лист бумаги. — Интеллигент, что сказать, — характеризует своего шефа муж Анны Николай (В. Зубков — педант и однолюб // Ком сомольская правда, 2007.09.14) [НКРЯ] и др .
В современных публикациях интеллигент независимо от его отношения к власти рассматривается как ‘ и с т и н н ы й п а т р и от с в о е й с т р а н ы ’ : Эти люди не стали занимать нейтраль ную позицию, не сделали попыток к вызволению ребят. Они их просто предали, возвеличив варварский поступок украинских си ловиков. Сделали это те, кто относит себя к российской интел лигенции. А ведь настоящий интеллигент Родину любит, а вовсе не то, что приказывают любить хозяева. И о солидарности пом нит. Особенно в тех случаях, когда она действительно жизнен но необходима другим людям (М. Шахназаров. Игры ренегатов // Известия, 2014.05.22) [НКРЯ]; Право на просветительство — большая честь для интеллигента, но обладать этим правом мо жет только человек, являющийся патриотом своего Отечества (В. Потресов Владимир. Не обзывайте меня «интеллигентом» // Труд-7, 2006.01.24) [НКРЯ]; Итальянец по отцу, швед по мате ри, уроженец канадского Монреаля, взявший в жены красавицу грузинку, он — типичный русский интеллигент, мечтающий прежде всего не о собственном благополучии, а о возрождении России (А. Панкова. Конюх, сын академика // Труд-7, 2001.02.24) [НКРЯ]. Наконец, интеллигент ‘с п о с о б е н на з а щ и т у р о д и ны ц е н о й с о б с т в е н н о й ж и з н и ’ : «Интеллигентская диви зия» — так называли 8-ю Краснопресненскую дивизию народного ополчения. Она состояла из студентов и преподавателей МГУ, московской консерватории, актеров, писателей, журналистов... Выясняется, впрочем, что интеллигенты, как и другие со ветские части, дрались отчаянно (Н. Нехлебова. Вызволить из тлена // Огонек, 18.06.2018) [АА] и др .
Интересно, что в проанализированном материале наиболее частотны такие атрибутивы к слову интеллигент, которые вы ражают значение ‘х а р а к т е р и з у ю щ и й с я по п р и н а д л е ж н о с т и к н а ц и и, с т р а н е, к у л ь т у р н о м у а р е а л у ’. При этом возможна сочетаемость лексемы интеллигент как с прила гательными русский / российский / советский, так и с лексема ми, номинирующими представителей других национальностей и государств: В 1946 году Андрей Жданов сделал то, чего ему не могут простить вот уже несколько поколений российских интеллигентов (А. Сидорчик. «А я плебей!». Андрей Жданов не пировал в блокаду, но не выносил Ахматову // Аргументы и факты, 26.02.2016) [АА]; Замечательный российский философ — логик, социолог и писатель — всю жизнь плыл против течения, но в конце занял позицию типичного советского интеллигента постперестроечного периода (И. Прусс. Александр Зиновьев как зеркало советской интеллигенции // Знание — сила, 2009) [НКРЯ]; Уже торопясь вместе с красавицей женой по мирским делам, индийский гроссмейстер-интеллигент не может отка зать журналисту (А. Левит. Крамник-Топалов: мир только на доске... // Советский спорт, 2007.01.29) [НКРЯ]; Меня всегда поражала книга Фейхтвангера «Москва, 1937»: скептический еврейско-немецкий интеллигент, ничего не принимавший на веру, все подвергавший сомнению, — вдруг пишет... (И. Вирабов .
Столичные штучки. Как 100 лет назад Москва и Петербург по менялись местами // Аргументы и факты, 12.03.2018) [АА]; Но он у меня не один — я еще и «Почетный интеллигент Монголии»!
На полном серьезе! Как-то мы целый месяц гастролировали по стране Чингисхана, и монгольское политбюро повесило мне этот орден (М. Садчиков. Валерий Л еонтьев. // Труд-7, 2005.02.09) [НКРЯ] и др. Очевидно, что русский человек признает существо вание интеллигенции в других национальных сообществах, одна ко этот материал не опровергает мнение о том, что «интеллигент как типаж является этноспецифичным концептом — этот концепт свойствен только русской культуре» [Карасик, 2005, с. 25], по скольку за словом интеллигент в русском языке стоит уникаль ный комплекс смыслов .
Кроме того, контекстно реализуется традиционная оппози ция «столица — провинция», то есть преимущество имеют со четания столичный / московский / петербургский + интеллигент:
Шостакович — типичный русский, петербургский инт елли гент (С. Бирюков. Душа композитора. // Труд-7, 2006.09.22); Но вдруг в большом городе происходит чудо — неудавшегося гастар байтера приглашает к себе домой столичный интеллигент Донцов (Сергей Дрейден) (Б. Ариуна. Борьба за мировое добро // РБК Daily, 2009.09.17); Два года назад этот же путь преодо левал московский интеллигент с буйной шевелюрой 35-летний Илья Фарбер (А. Косоруков. Сельский бунт в Тверской области, или как москвича из рая Селигерского изгоняли // Комсомоль ская правда, 2012.04.03) [НКРЯ]. И наоборот, существительное интеллигент редко сочетается с обозначениями принадлежно сти к провинциальному городу: Владикавказский интеллигент Константин Сергеевич живет двойной жизнью (С. Тыркин. По прозвищу Пик // Комсомольская правда, 2007.11.06) [НКРЯ] и др .
При этом прилагательное типичный выполняет роль семантиче ского усилителя исключительно при обозначениях столичного интеллигента: Я десять лет наблюдаю за выборами, знаю, что говорю, — возмущался в московском штабе «Яблоко» типичный московский интеллигент, то есть нечто среднее между роке ром и профессором русской словесности (В. Ворсобин. Как я стал смотрящим за выборами // Комсомольская правда, 2013.09.06) [НКРЯ] и др. Кроме того, обособленно стоит образ арбатского интеллигента: А ведь на самом деле он арбатский интеллигент, со всеми полагающимися этому человеческому типу чертами, и прежде всего с тягой к глубокому философскому познанию людей и уважением к другому мнению (А. Шерель. Арбатский интел лигент... // Труд-7, 2000.07.04) [НКРЯ]. По точному замечанию Н. Кякшто, образ Арбата, который вошел в русскую и мировую поэзию, обретает черты архетипа и перемещается из поэтиче ского мира «в индивидуальное и коллективное подсознатель ное целого поколения русских интеллигентов второй половины XX века» [Кякшто, 2007, с. 132] .
В соответствии со значением слова интеллигент, в струк туре которого присутствует сема ‘ п р о ф е с с и о н а л ь н о з а н и м а ю щ и й с я и н т е л л е к т у а л ь н ы м т р у д о м ’, в исследуемом материале традиционно представлена трактовка образа интел лигента с точки зрения профессиональной принадлежности, то есть контекстное окружение слова очень часто содержит назва ния профессий или рода занятий: Ученый, интеллигент, ученик самого Ландау, он в ранней молодости заболел телевидением и посвятил ему почти пятьдесят лет своей жизни (И. Петров ская. Смотрите телевизор // Известия, 2007.11.09); Мы провели опрос и знаем, что он достаточно зрелый (большей части по купателей 50 и более), с высшим образованием, по вере преиму щественно — православный, по социальному положению и роду деятельности — российский интеллигент: научный работник, преподаватель института, школы, работник здравоохранения, культуры, искусства (М. Ненашев Свет и тени “Русской книги” // Труд-7, 2000.08.09); Типичный интеллигент. Он был газетчиком по призванию. Печатался только в «Известиях» (С. Нехамкин .
«Храбрейший из нас» // Известия, 2007.12.24); А вот совсем мо лодой парень-латыш Армандс. По рукам видно, что в третьем поколении интеллигент. Эти руки явно скорее играли на рояле, чем дергали сорняки (Г. Сапожникова. Как прибалты стали «англотаджиками»? // Комсомольская правда, 2013.11.15) [НКРЯ] и др .
Согласно стереотипному мнению о неприспособленности интеллигента к жизни, в частности, к современной жизни в усло виях рынка, обнаруживаются следующие смыслы:
‘ м а л о о б е с п е ч е н н ы й ч е л о в е к ’ : Интеллигент — предпочитал оставаться бедным, но гордым и чистым (С. Ле сков. Интеллигенция без шляпы // Известия, 2005.07.21); Ну кого, скажите, может сегодня учить «жить достойно» совестли вый интеллигент, который себе не может обеспечить нор мальный уровень жизни? (О. Соломонова. Не оппозиция нужна, а позиция // Труд-7, 2001.03.24); Выкроить от 40 до 150 рублей за шесть вечеров «в обществе» музыкантов лучшего столично го оркестра небогатый российский интеллигент и нынче, как правило, может (О. Малевич. Москва — Вена, далее — везде // Труд-7, 2001.08.16) [НКРЯ] и др.;
— ‘н е у в е р е н н ы й в з а в т р а ш н е м д н е ’ : А вот ин теллигент с гуманитарным образованием. Работает в чужой фирме, хотя и на неплохой позиции, по вечерам читает Кафку или пишет стихи. Нянчится с маленьким ребенком и грустно вздыхает о том, что он не знает, что будет делать завтра, смо жет ли когда-нибудь заработать на квартиру побольше и побли же к центру («если такие деньги вообще можно заработать») .
Горячо спорит о политике и грустнеет, когда видит на улице бездомных собак, они прижимают уши на протянутую человече скую руку, а мимо равнодушно проезжают дорогие автомобили (Движение двух миров // РИА Новости, 2007.11.13) [НКРЯ] и др.;
— ‘н е у с п е ш н ы й в д е л а х ’ : В жизни страны сложи лась уродливая альтернатива: либо деловой, но бескультурный человек успеха, «новый русский», либо высококультурный, но не удачливый в делах интеллигент (И. Радова. Новые интеллиген ты из Петербурга // Труд-7, 2000.07.06) [НКРЯ] и др .
При этом интересно, что вопреки довольно устойчивому представлению об интеллигенте как о человеке, чей труд недоста точно оплачивается, в ряде газетных материалов ХХ1 века интел лигент описывается как ‘у с п е ш н ы й, т р у д о л ю б и в ы й ч е ловек, п р о ф е с с и о н а л, с п о с о б н ы й об ес п еч и т ь себя и б л и з к и х ’ : Во-первых, как я писал в статье «Интеллигенция и власть», интеллигент всегда трудится. Склонность к рефлек сии не мешает ему обеспечивать семью и быть профессионалом в своем деле (А. Кузнецов. Интеллигенция и ее отсутствие // Изве стия, 2006.07.31) [НКРЯ]; Интеллигент — гарант спокойствия .
Люди с деньгами уже стараются переехать в более престиж ные районы. А если за ними потянется интеллигенция — дело плохо. Социологические исследования показывают, что тревож ность и раздражительность в настроении общества гораздо выше в тех районах, где живет мало работников умственного труда, — меньше 30%. То есть народ «напрягается» не оттого, что «нацменов» становится больше (к примеру, на юго-западе национальное многообразие не особенно цепляет москвичей), а оттого, что их район покидают успешные образованные люди и общий уровень жизни падает (Ю. Жуковская. Русская Москва останется только на западе? // Комсомольская правда, 2005.06.27) [НКРЯ] и др .
В заключение анализа образа интеллигента по материалам современной публицистики нельзя не сказать о характеристи ке внешнего вида, хотя нужно отметить, что в отличие от тек стов, написанных в другие периоды, где обобщенно интеллигент представлен, например, как «мужчина средних лет в очках, его одежда — официальный костюм с галстуком» [Карасик, 2005, с. 41], в современной публицистике внешности интеллигента уделяется меньше внимания, поэтому затруднительно описать типичный внешний облик интеллигента XXI века (см. ‘ч е л о в е к с в и д о м и н т е л л и г е н т а ’ : Никто не ожидал, что с языка одетого с иголочки, идеально причесанного, холеного здоровяка с видом интеллигента слетит хотя бы одно матерное слово (С. Чаушьян. Трэш-ток по-украински: как Владимир Кличко геев и педофилов защищал // Аргументы и факты, 28.04.2016) [АА];
Первоначально в соцсетях история подавалась так: гопники из били хипстера-интеллигента, потому что им не понравилось, как он выглядит — на нем были очки нестандартной формы и шляпа (Д. Дридзе. «Агрессивность в обществе возрастает» // Коммерсантъ. Радио «Ъ FM», 30.08.2017) [АА]; Я вижу много не доверчивых глаз, но поверьте — я не сумасшедший! — потрясая кулаками, вещает со сцены благообразный интеллигент, про фессор Лев Моисеевич Серебрянц (Н. Корнацкий. «Тайный го род» догоняет «Игру престолов» // Известия, 2014.04.18) [АА];
В советское время человек в шляпе и очках «прочитывался» как интеллигент (А. Байбурин. Этнографический музей: семиотика и идеология // Неприкосновенный запас, 2004.01.15) и др .
Таким образом, в газетных и журнальных публикациях XXI века интеллигент оценивается как довольно противоречивая фигура: с одной стороны, сохраняются традиционные характе ристики, которыми наделяется интеллигент как участник обще ственно-политических отношений: недоверие к власти, неуча стие в политике, отнесенность к социальной группе по признаку профессиональной занятости в сферах, связанных с интеллекту альным трудом, при этом малообеспеченность в силу нежелания и неумения встраиваться в институциональные отношения и др., с другой стороны, появляются новые характеристики, создающие образ другого интеллигента: успешно участвующего во власти, профессионала, способного обеспечить себя и близких, образ жизни которого как работника умственного труда является баро метром уровня жизни в городской среде .
*** Как справедливо замечает журналист Андрей Архангель ский в рецензии на фильм Ю. Грымова «Три сестры», «режис сер позиционирует этот фильм как вызов современному кино, он якобы создает нечто “сознательно не для всех”. По традиции это у нас означает “кино про интеллигенцию”. Тут обычно две крайности: либо интеллигент сведен к функции (шляпа и пенс не), либо тарковщина, то есть разложение на молекулы» [Архан гельский, 2017]. Действительно, при лингвистическом анализе интеллигента как социокультурного типажа (собственно, как и с других позиций) появляется желание создать цельный образ. Но «чем дальше в лес, тем больше дров», — в случае с выявлением дополнительных смыслов, которыми наделяется образ интелли гента, эта пословица как нельзя более точна: противоречивы ха рактеристики интеллигента, оценки его роли в жизни государства и общества, значимость его личных качеств для взаимодействия с окружающими, репрезентации образа интеллигента в худо жественной литературе, в виртуальном пространстве. Поэтому в данной работе мы остановились на анализе лексикографиче ской представленности образа интеллигента в литературных, жаргонных и диалектных словарях разных исторических перио дов, а также на исследовании репрезентации понятия «интелли гент» в публицистическом дискурсе XXI века. В результате мы пришли к следующим выводам:
В представлении слова интеллигент в литературных тол 1 .
ковых словарях нет единообразия: чаще всего оно фиксируется как моносемичное слово, в дефиниции которого подчеркивается либо принадлежность к интеллигенции как социальной группе, либо одновременно с принадлежностью к группе также совокуп ность некоторых социально и личностно значимых качеств (об разованности, нравственности, воспитанности и др.). Обобщая значения, зафиксированные в разных словарях, мы пришли к вы воду, что это слово имеет три значения, соответствующие трем различным образам интеллигента: во-первых, б е з о ц е н о ч н о м у о б р а з у интеллигента как представителя класса интеллигенции, то есть человека, профессионально занимающегося интеллекту альным трудом; во-вторых, о ц е н и в а е м о м у п о л о ж и т е л ь н о о б р а з у интеллигента как человека, наделенного преимуще ственно положительными морально-нравственными качествами:
воспитанностью, высоким уровнем культуры, твердостью убеж дений и др., вне зависимости от принадлежности к социальной группе; в-третьих, о ц е н и в а е м о м у н е г а т и в н о о б р а з у ин теллигента как человека, принадлежащего к социальной группе интеллигенции, поведение которого характеризуется безволием, колебаниями, сомнениями, приспособленчеством .
2. В диалектных и жаргонных словарях характеристика ин теллигента представлена в аспекте семантики исключительности:
это человек, который чужд для закрытого социума преступников в силу незнания и неприятия законов их мира; чужд и для тради ционного крестьянского социума в силу того, что не занимается физическим трудом; при этом человек, который назван интелли гентом в речи людей, принадлежащих указанным социальным группам, в общепризнанном понимании (зафиксированном в той или иной степени в словарях) может не являться интеллигентом .
3. Детализация значений слова интеллигент на материале газетных и журнальных публикациях XXI века позволила уточ нить транслируемые СМИ представления об интеллигенте: с од ной стороны, он наделяется традиционными характеристиками, зафиксированными в ряде исследований, которые упоминались в данной работе: принадлежность к социальной группе по при знаку профессиональной занятости в сферах, связанных с интел лектуальным трудом, образованность, высокий уровень культуры, твердость убеждений, оппозиционное отношение к власти, мате риальная незащищенность в силу нежелания или неумения при спосабливаться к изменяющимся социальным и политическим обстоятельствам и др. В то же время на страницах современных газет появляется и образ другого интеллигента: участвующего во властных отношениях, профессионала, благополучного, внешне привлекательного, способного обеспечить себя и близких, образ жизни которого способствует созданию благотворной социаль ной среды .
Источники и принятые сокращения
1. АА — Архив авторов .
2. Автофорум: сообщение пользователя №: 92131 (Lux) [Электронный ресурс] // Бел.ру : городской форум г. Белгорода. — 2013. — 27 августа. — Ре жим доступа: http://forum.beLru/mdex.php?showtopic=16353&st=2860 .
3. АиФ — Еженедельник «Аргументы и Факты» [Электронный ре сурс]. — Режим доступа : http://www.aif.ra/search?text=бритоголовый .
4. Александрова З. Е. Словарь синонимов русского языка : около 11000 синонимических рядов / З. Е. Александрова; 11-е изд., пер. и доп. — Москва:
Русский язык: Дрофа, 2001. — 586 с .
5. АОС — Архангельский областной словарь / под ред. О. Г. Гецовой. — Москва : Изд-во Московского университета ; Наука, 1980—2010. — Вып. 1—13 .
6. Архангельский А. Блуждание в трех сестрах. Зачем Юрий Грымов со старил и осовременил чеховских героинь в своем новом фильме / А. Архангель ский // Коммерсантъ. Огонек, 30.10.2017 .
7. АС — Словарь говора д. Акчим Красновишерского района Пермской области (Акчимский словарь). — Пермь, 1984—2011. — Вып. 1-6 .
8. Байбурин А. Полузабытые слова : словарь русской культуры XVIII—
XIX вв. / А. Байбурин, Л. Беловинский, Ф. Конт. — Санкт-Петербург ; Москва :
Европ. Дом ; Знак, 2004. — 679 с .
9. Беликов С. В. Бритоголовые : всё о скинхедах : эксклюзивные матери алы [Электронный ресурс] / С. В. Беликов. — Москва, 2002. — Режим доступа :
http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1038453540 .
10. Бирюков В. П. Словарь народного языка на Урале : (Из материалов). — Шадринск : Шадринский Дом печати, 2003. — 24 с .
11. Богуславский В. М. Словарь оценок внешности человека / В. М. Богус лавский. — Москва : Космополис, 1994. — 336 с .
12. БСРП — Мокиенко В. М. Большой словарь русских поговорок : бо лее 40000 образных выражений / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. — Москва :
ОЛМА Медиа Групп, 2008. — 784 с .
13. БТСРЯ — Большой толковый словарь русского языка / глав. ред .
С. А. Кузнецов. — Санкт-Петербург : НОРИНТ, 1998. — 1535 с .
14. БУСРЯ — Морковкин В. В. Большой универсальный словарь русского языка / В. В. Морковкин, Г. Ф. Богачёва, Н. М. Луцкая ; под ред. В. В. Морковки на. — Москва : Словари XXI века, 2017. — 1456 с .
15. Воронежская молвь : материалы для тематических словарей Воро нежского края / под ред. В. Ф. Филатовой. — Борисоглебск, 2008. — 86 с. — ISBN 978-5-85897-421-5 .
16. Грачев М. А. Словарь тысячелетнего русского арго : 27 000 слов и вы ражений / М. А. Грачев. — Москва : Рипол Классик, 2003. — 1120 с .
17. Григоренко О. В. Новые наименования лиц в современном русском языке : словарные материалы / О. В. Григоренко. — Воронеж : Научная книга, 2009. — 517 с .
18. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 то мах / В. И. Даль. — Москва : Русский язык, 1981— 1982. — Т. I—IV — (Репринт с изд. : Москва, 1880—1882) .
19. Демидова-Петрова Е. В. Криминологическое значение информаци онных факторов в поведении несовершеннолетних / Е. В. Демидова-Петро ва // Вестник Казанского юридического института МВД России. — 2015. — № 1 (19). — С. 72—74 .
20. Деул. сл. — Словарь современного русского народного говора (д. Деулино Рязанского района Рязанской области) / под ред. И. А. Оссовецкого. — Мо сква : Наука, 1969. — 612 с .
21. ДО — Дополнение к опыту областного великорусского словаря. — Санкт-Петербург : Тип. Имп. Акад. наук, 1858. — 328 с .
22. Добровольский, 1914— Смоленский областной словарь / сост. В. Н. До бровольский. — Смоленск : Тип. П. А. Силина, 1914. — 1022 с .
23. Дьяченко, 1900 — Полный церковно-славлнскш словарь со внесешемъ въ него важнейшихъ древне-русскихъ словъ и выраженш / сост. протоиерей Г. Дьяченко. — Москва : Типография Вильде, 1900. XXXVIII, [2]. — 1120 с .
24. Елистратов В. С. Язык старой Москвы : лингвоэнциклопедический словарь : около 7000 слов и выражений / В. С. Елистратов. — 2-е изд., испр. — Москва : АСТ : Астрель : Русские словари : Транзиткнига, 2004. — 795 с .
25. ЕСУМ — Етимолоачний словник украшсько! мови :
в 6 т. / ред. О. С. Мельничук. — Киш : Наукова думка, 1982—2012 .
26. Зубова Ж. А. Словарь устойчивых сочетаний орловских говоров / Ж. А. Зубова. — Орел : ФГБОУ ВО «Орловский государственный университет имени И. С. Тургенева», 2016. — Часть I. — 281 с .
27. Как правильно себя вести, если вас задержал сотрудник полиции [Электронный ресурс]. — 2015. — 20 ноября. — Режим доступа : https://lastday .
dub/povedeme-s-politiei/ .
28. КАОС — Картотека Архангельского областного словаря .
29. КДЭИС — Картотека диалектного этноидеографического словаря (хранится в Свердловском областном доме фольклора, Екатеринбург) .
30. Колбина В. Словарь моей семьи [Электронный ресурс] / В. Колбина. — 2014. — Режим доступа : https://www.proza.ru/2014/11/06/560 .
31. Комсомольская правда [Электронный ресурс]. — Режим доступа :
http://www.kp.ru .
32. КСГРС — Картотека Словаря говоров Русского Севера (хранится на кафедре русского языка, общего языкознания и речевой коммуникации Уральско го федерального университета имени первого Президента России Б. Н. Ельцина) .
33. КЭСРЯ — Шанский Н. М. Краткий этимологический словарь русского языка / Н. М. Шанский, В. В. Иванов, Т. В. Шанская. — Москва : Учпедгиз, 1961. — 404 с .
34. ЛК ТЭ — Лексическая картотека топонимической экспедиции УрФУ (хранится на кафедре русского языка, общего языкознания и речевой коммуникацииУральского федерального университета имени первого Президента Рос сии Б. Н. Ельцина, Екатеринбург) .
35. Лопатин В. В. Толковый словарь современного русского языка / В. В. Лопатин, Л. Е. Лопатина. — Москва : Русский язык, 1997. — 832 с .
36. Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках : образ мира и миры образов / М. М. Маковский. — Москва : Владос, 1996. — 415 с .
37. Малеча Н. М. Словарь говоров уральских (яицких) казаков : в 4 т. / Н. М. Малеча. — Оренбург : Оренбургское книжное изд-во, 2002—2003 .
38. Михельсон, 1912а — Михельсон М. И. Русская мысль и речь : свое и чужое : опыт русской фразеологии : сборник образных слов и иносказа ний (посмертное издание) / М. И. Михельсон. — Санкт-Петербург : Типо графия Императорской Академии Наук, 1912а. — 1161 с. (Репринтное изда ние) .
39. Михельсон, 1912б — Михельсон М. И. Русская мысль и речь : свое и чужое : опыт русской фразеологии : сборник образных слов и иносказаний : по смертное издание / М. И. Михельсон ; второе пересмотр. и значительно попол ненное изд. — Санкт-Петербург : Типография акц. общ. «Брокгауз — Ефрон», 1912б. — 1046 с .
40. Михельсон М. И. Xодячие и меткие слова. Сборник русских и ино странных цитат, пословиц, поговорок, пословичных выражений и отдельных слов (иносказаний) / М. И. Михельсон ; Второе пересмотр. и значительно по полненное изд. — Санкт-Петербург : Типография Императорской Академии Наук, 1896. — 598 с .
41. Мокиенко В. М. Большой словарь русского жаргона : 25 000 слов, 7 000 устойчивых сочетаний / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина ; С.-Петерб. гос .
ун-т. межкаф. слов. каб. им. Б. А. Ларина. — Санкт-Петербург : Норинт, 2000. — 720 с .
42. Никитина Т. Г. Толковый словарь молодежного сленга : слова, непо нятные взрослым : около 2000 слов / Т. Г. Никитина. — Москва : Астрель : АСТ, 2003. — 736 с .
43. НКРЯ — Национальный корпус русского языка [Электронный ре сурс]. — Режим доступа : www.ruscorpora.ru .
44. НОС — Новгородский областной словарь / Институт лингвистических исследований РАН ; изд. подгот. А. Н. Левичкин и С. А. Мызников. — СанктПетербург : Наука, 2010. — XXVII, 1435 с .
45. НОСС — Новый объяснительный словарь синонимов русского языка :
2-е издание, исправленное и дополненное. — Москва : Языки славянской куль туры, 2003. — 488 с .
46. НСиЗ — Новые слова и значения : словарь-справочник по материалам прессы и литературы 90-х годов XX века : в 3 томах / сост. Т. Н. Буцева [и др.] ;
отв. ред. Т. Н. Буцева. Ин-т лингвистических исследований РАН. — СанктПетербург : ДМИТРИЙ БУЛАНИН, 2009 .
47. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. — Москва : ИТИ ТЕXНОЛОГИИ, 2003. — 944 с .
48. Опыт — Опыт областного великорусского словаря, изданный Вто рым отделением Императорской академии наук / ред. А. X. Востоков. — СанктПетербург : Тип. Имп. Акад. наук, 1852. — 275 с .
49. Очерки традиционной культуры Ульяновского Присурья : этнодиалектный словарь : в 2 томах / колл. авт. И. С. Кызласова (Слепцова) и др. — Мо сква : Индрик, 2012. — Том 2. — 656 с .
50. Полищук В. И. История российского образования : традиции воспита ния «нового человека» / В. И. Полищук // Инновационные проекты и программы в образовании. — 2014. — № 3. — С. 64—68 .
51. ПОС — Псковский областной словарь с историческими данными. — Ленинград : Изд-во Ленинградского ун-та, 1967—2008. — Вып. 1—20 .
52. Прокошева К. Н. Фразеологический словарь пермских говоров / К. Н. Прокошева. — Пермь : Изд-во Перм. гос. пед. ун-та, 2002. — 431 с .
53. Расторгуев П. А. Словарь народных говоров Западной Брянщины : ма териалы для истории словарного состава говоров / П. А. Расторгуев. — Минск :
Наука и техника, 1973. — 296 с .
54. Родионов А. В. Лидер в молодежной среде / А. В. Родионов // Обще ство и право. — 2008. — № 1 (19). — С. 174—178 .
55. Российская газета. — Режим доступа : https://rg.ru/ search/?keywords=бритоголовые .
56. РСС — Русский семантический словарь : толковый словарь, система тизированный по классам слов и значений / РАН, Ин-т рус. яз. им. В. В. Виногра дова ; под общ. ред. Н. Ю. Шведовой. — Москва : Азбуковник, 1998 —. —Т. 1 :
Слова указующие (местоимения). Слова именующие : Имена существительные (Все живое. Земля. Космос.) : 39 000 слов и фразеологических выражений .
1998. — XXV, 807 с .
57. Русская сатирическая сказка : в записях середины XIX—XX века. — Москва ; Ленинград : Изд-во АН СССР, 1955. — 286 с .
58. СГРС — Словарь говоров Русского Севера / под ред А. К. Матвее ва. — Екатеринбург : Изд-во Уральского ун-та, 2001—. — Т. 1— .
59. СВГ — Словарь вологодских говоров : в 12 томах / ред. Т. Г. Паникаровская. — Вологда : Русь, 1983—2007. — Вып. 1— 12 .
60. СГРС — Словарь говоров Русского Севера / под ред А. К. Матвее ва. — Екатеринбург : Изд-во Уральского ун-та, 2005. — Т. III. — 388 с .
61. СДГВО — Словарь донских говоров Волгоградской области / авто ры-составители Е. В. Брысина, Р. И. Кудряшова, В. И. Супрун ; под ред. проф .
Р И. Кудряшовой ; изд-е второе. — Волгоград : Издатель, 2011. — 704 с .
62. Скворцов, 2009 — Большой толковый словарь правильной русской речи : 8000 слов и выражений / Л. И. Скворцов. — Москва : Оникс : Мир и Об разование, 2009. — 1104 с .
63. СлРЯ — Словарь русского языка : в 4 томах / под ред. А. П. Евгеньевой. — Москва : Русский язык; Полиграфресурсы, 1999. — Т. 1—4 .
64. СлРЯ XI—XVII — Словарь русского языка XI—XVII вв. / гл. ред .
С. Г. Бархударов и др. — Москва : Наука, 1977. — Вып. 4. — 404 с .
65. СлРЯ XVIII — Словарь русского языка XVIII века / АН СССР, Ин-т рус .
яз. ; гл. ред. Ю. С. Сорокин. — Ленинград : Наука, 1984— 1991. —Вып. 1—6 ;
Санкт-Петербург : Наука, 1992—2011. —Вып. 7— .
66. СМА — Елистратов В. С. Словарь московского арго : Материалы 1980— 1994 гг. — Москва : Русские словари, 1994. — 700 с .
67. СНГЗБ — Расторгуев П. А. Словарь народных говоров Западной Брянщины : Материалы для истории словарного состава говоров / П. А. Рас торгуев ; ред. Е. М. Романович. — Минск : Наука и техника, 1973. — 296 с .
68. Снегирев И. М. Русские народные пословицы и притчи / И. М. Снеги рев. — Москва : Индрик, 1999. — 624 с .
69. СОВРЯ — Словарь образных выражений русского языка / под ред .
В. Н. Телия. — Москва : Отечество, 1995. — 368 с .
70. СПГ — Словарь пермских говоров : в 2 выпусках / ред. А. Н. Борисо ва, К. Н. Прокошева. — Пермь : Книжный мир, 2000—2002. — Вып. 1—2 .
71. СПП — Словарь псковских пословиц и поговорок / сост. В. М. Моки енко, Т. Г. Никитина. — Санкт-Петербург : Норинт, 2001. — 176 с .
72. СРГБ — Словарь русских говоров Башкирии : А—Я / ред. З. П. Здобнова. — Уфа : Гилем, 2008. — 406 с .
73. СРГК — Словарь русских говоров Карелии и сопредельных обла стей : в 6 выпусках / гл. ред. А. С. Герд. — Санкт-Петербург : Изд-во СанктПетербургского ун-та, 1994—2005. — Вып. 1—6 .
74. СРГМ — Словарь русских говоров на территории Республики Мордо вия : в 2 т. — Санкт-Петербург : Наука, 2013 .
75. СРГНП — Словарь русских говоров Низовой Печоры : в 2 томах / под ред. Л. А. Ивашко. — Санкт-Петербург : Филологический факультет СПбГУ, 2003—2005. — Т. 1—2 .
76. СРГС — Словарь русских говоров Сибири : в 5 томах / под ред. А. И. Фе дорова. — Новосибирск : Наука. Сиб. предприятие РАН, 1999—2006. — Т. 1—5 .
77. СРГСУ — Словарь русских говоров Среднего Урала : в 7 томах / ред. А. К. Матвеев. — Свердловск : Среднеуральское книжное изд-во ; Изд-во Урал. ун-та, 1964— 1987. — Т. 1—7 .
78. СРДГ — Словарь русских донских говоров : в 3 томах. — Ростов-наДону, 1975— 1976
79. СРГЦРКК — Словарь русских говоров центральных районов Красно ярского края : в 5 томах / ред. О. В. Фельде (Борхвальдт), С. П. Васильева. — Красноярск : КГПУ, 2003—2011 .
80. СРГЮП — Словарь русских говоров Южного Прикамья : в 3 вып. / И. А. Подюков, С. М. Поздеева, Е. Н. Свалова, С. В. Хоробрых, А. В. Черных. — Пермь : Перм. гос. пед. ун-т, 2010—2012 .
81. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам : в 3 томах / И. И. Срезневский. — Санкт-Петербург :
Типография Императорской Академии Наук, 1893— 1912. — Т. I : А—К. — 1893. — 771 с. — Т. II. — 1902 : Л—П. — 771 с. — Т. III : П—Я и дополнения. — 1912. — 996 с .
82. СРНГ — Словарь русских народных говоров / ред. Ф. П. Филин,
Ф. П. Сороколетов, С. А. Мызников. — Москва ; Ленинград ; Санкт-Петербург :
Наука, 1965—2017. — Т. 1—50 .
83. ССГ — Словарь смоленских говоров : в 11 вып. / ред. Л. З. Бояринова, А. И. Иванова. — Смоленск : СГПИ/СГПУ, 1974—2005. — Вып. 1—11 .
84. ССИС, 2001 — Современный словарь иностранных слов : около 20000 слов. — Москва : Русский язык, 2001. — 742 с .
85. ССРЛЯ — Словарь современного русского литературного языка :
в 17 томах. — Москва : Наука; Ленинград : Издательство АН ССР, 1948— 1965. — Т. 1—17 .
86. Старчевский А. В. Словарь древнего славянского языка составленный по остромирову евангелию Ф. Миклошечу, А. Х. Востокову, Я. И. Бередникову и I. С. Кочетову / А. В. Старчевский. — Санкт-Петербургъ : Типография А. С. Су ворина, 1899. — 946 с .
87. СЦсРЯ — Словарь церковно-славянского и русского языка, состав ленный Вторым отделением Императорской Академии Наук : в 4 томах. — Санкт-Петербург : Типография Императорской Академии Наук, 1847. — Т. 1. — 439 с .
88. ТСИС, 2000. — Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов / Л. П. Крысин ; 2-е изд., доп. — Москва : Русский язык, 2000. — 856 с .
89. ТСРГ, 1999 — Толковый словарь русских глаголов : идеографическое описание ; английские эквиваленты ; синонимы ; антонимы / под ред. проф .
Л. Г. Бабенко. — Москва : Аст-пресс, 1999. — 704 с .
90. ТСРЯ XXI — Толковый словарь русского языка начала XXI века / под ред. Г. Н. Скляревской. — Москва : Эксмо, 2008. — 1136 с .
91. Управитель, или Практическое наставление во всех частях сельскаго хозяйства : новейшее экономическое сочинение, изданное на немецком языке Обществом опытных экономов : в шести частях ; переведено, с приложением полезных замечаний, дополнений и рисунков, Васильем Левшиным, коллеж ским советником, членом обществ : экономических Императорскаго Вольнаго в С. Петербурге, и Лейпцигскаго императорскаго испытателей природы, основаннаго при Московском университете, Филантропическаго, и Академий наук, Италианской, имеющей пребывание свое в Неаполе, и ордена св. Анны 2-го класса кавалером. — Москва : В Университетской типографии, 1809—1810. — Часть IV. — 1810. — XII, 382 с .
92. Ушаков — Толковый словарь русского языка / сост. Г. О. Винокур ; под ред. Д. Н. Ушакова : в 4 томах. — Москва : Гос. ин-т «Советская энциклопедия» ;
ОГИЗ, 1935. — Т. 1 : А—Кюрины. — 1562 стб .
93. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 томах / М. Фасмер ; пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. — Москва : Прогресс, 1986— 1987. — Т. I—IV .
94. Федоров, 1995 — Фразеологический словарь русского литературного языка: в 2 томах / сост. А. И. Федоров. — Новосибирск : Наука. Сибирская из дательская фирма РАН, 1995. — Т. 1 : А—М. — 391 с. — Т. 2 : Н—Я. — 396 с .
95. Флоринова экономия в девяти книгах состоящая / с немецкого на российский язык сокращенно переведена Сергеем Волчковым. — СанктПетербург : Императорская Академия Наук, 1760. — [10], 362, 4, [4] с .
96. ФСРГС — Фразеологический словарь русских говоров Сибири / под ред. А. И. Фёдорова. — Новосибирск : Наука, Сибирское отделение, 1983. — 232 с .
97. ФСРГНП — Фразеологический словарь русских говоров Нижней Пе чоры : в 2 томах / сост. Н. А. Ставшина. — Санкт-Петербург : Наука, 2008. — Т. 1—2 .
98. ФСРГС — Фразеологический словарь русских говоров Сибири / под ред. А. И. Фёдорова. — Новосибирск : Наука, Сибирское отделение, 1983. — 232 с .
99. ФЭБ — Фундаментальная электронная библиотека : литература и фольклор [Электронный ресурс]. — Режим доступа : http://feb-web.ru/feb/feb/ foundation.htm .
100. Химик В. В. Большой словарь русской разговорной речи / В. В. X vlмик. — Санкт-Петербург : Норинт, 2004. — 762 с .
101. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка : в 2 т. / П. Я. Черных. — Москва : Русский язык, 1999. — Т. 1—2 .
102. Шведова, 2011 — Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / ред. Н. Ю. Шведова. — Москва : Азбуковник, 2011. — 1175 с .
103. ЭИС — Востриков О. В. Традиционная культура Урала : опыт этноидеографического словаря русских говоров Свердловской области : Выпуск 1 :
Народный календарь / О. В. Востриков. — Екатеринбург : Уральский гос. ун-т, 2000. — 254 с .
104. ЭССЯ — Этимологический словарь славянских языков : праславянский лексический фонд / отв. ред. акад. О. Н. Трубачев. — Москва : Наука, 1974—. — Вып. 1— .
105. Язык Совдепии, 1998 — Мокиенко В. М. Толковый словарь языка Совдепии / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. — Санкт-Петербург : Фолио-Пресс, 1998. — 704 с .
106. ЯОС — Ярославский областной словарь : в 10 вып. / науч. ред. Г. Г. Мельниченко. — Ярославль : ЯГПИ им. К. Д. Ушинского, 1981— 1991. — Вып. 1—10 .
Литература
1. Андреева А. Д. Особенности семейной среды ребенка в постинду стриальном обществе / А. Д. Андреева // Научный диалог. — 2018. — № 7. — С. 291—307. — DOI: 10.24224/2227-1295-2018-7-291-307 .
2. Андреева С. Л. Пропозиционально-фреймовый анализ лексического значения слов с корнем -благ-, являющихся вершинами словообразовательных гнезд / С. Л. Андреева // Проблемы истории, филологии, культуры. — 2017. — Т. 1. — № 55. — С. 357—368 .
3. Апресян Ю. Д. Исследования по семантике и лексикографии : Т. I : Па радигматика / Ю. Д. Апресян. — Москва : Языки славянских культур, 2009. — 568 с .
4. Апресян Ю. Д. Новый объяснительный словарь русского языка : ход работы и результаты / Ю. Д. Апресян // Вестник Российского фонда фунда ментальных исследований. Гуманитарные и общественные науки. — 2002. — № 3. — С. 87 .
5. Апресян Ю. Д. О проекте Активного словаря русского языка / Ю. Д. Апресян // Вестник Российского фонда фундаментальных исследований .
Гуманитарные и общественные науки. — 2009. — № 3 (56). — С. 118—130 .
6. Апресян Ю. Д. Теоретические основы активной лексикографии / Ю. Д. Апресян // Русский язык в странах СНГ и Балтии. — Москва : Наука, 2007. — С. 375—385 .
7. Апресян Ю. Д. Типы коммуникативной информации для толкового словаря [Электронный ресурс] / Ю. Д. Апресян // Язык : система и функцио нирование. — Москва : [б. и.], 1988. — С. 10—22. — Режим доступа : http:// philology.ru/linguistics2/apresyan-88.htm .
8. Арутюнова Н. Д. О новом, первом и последнем / Н. Д. Арутюнова // Ло гический анализ языка : язык и время. — Москва : Индрик, 1997. — С. 193—198 .
9. Бабенко Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке / Л. Г. Бабенко. — Свердловск : Изд-во Урал. ун-та, 1989. — 184 с .
10. Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре : структурно-се мантический анализ восточнославянских обрядов / А. К. Байбурин. —СанктПетербург : Наука, 1993. — 240 с .
11. Бартминьский Е. Принципы лингвистических исследований стерео типов на примере стереотипа «мать» / Е. Бартминский // Языковой образ мира :
очерки по этнолингвистике [перевод с польского]. — Москва : Индрик, 2005. — С. 188—214 .
12. Басалаева Е. Г. Прагматический макрокомпонент и способы его семантизации в электронной базе данных / Е. Г. Басалаева // Вестник Новосибир ского государственного педагогического университета. — 2016. — № 6 (34). — С. 112—125 .
13. Бектемирова С. Б. Образ собаки в тюркской и славянской культурах / С. Б. Бектемирова // Русский язык и литература в пространстве мировой куль туры : Материалы XIII Конгресса МАПРЯЛ (г. Гранада, Испания, 13—20 сентя бря 2015 года) / ред. кол. : Л. А. Вербицкая, К. А. Рогова, Т. И. Попова и др. — В 15 т. — Т. 6. — Санкт-Петербург : МАПРЯЛ, 2015. — С. 55—60 .
14. Белякова С. М. Прошлое и будущее в диалектной картине мира / С. М. Белякова // Вестник Воронежского государственного университета. Се рия : Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2005. — № 2. — С. 79— 88 .
15. Белякова С. М. Собака в диалектном и литературном дискурсе / С. М. Белякова // Язык в пространстве речевых культур : к 80-летию В. Е. Гольдина. — Москва — Саратов : Амирит, 2015. — С. 12—21 .
16. Березович Е. Л. Языковой образ дурака : этнолингвистический аспект /
Е. Л. Березович, Т. В. Леонтьева // Язык культуры : семантика и грамматика :
к 80-летию со дня рождения академика Н. И. Толстого. — Москва : Индрик, 2004. — С. 368—384 .
17. Бизунова Е. В. Мир фразеологии : попытка пересмотра некоторых тра диционных понятий / Е. В. Бизунова // Вестник Воронежского государственного университета. Серия : Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2005. — № 2. — С. 59—72 .
18. Богуславская В. В. Моделирование текста : лингвосоциокультурная концепция. Анализ журналистских текстов / В. В. Богуславская. — Москва :
Изд-во ЛКИ, 2008. — 280 с .
19. Богуславская О. Ю. Опытный, искушенный, бывалый, тертый / О. Ю. Богуславская // Новый объяснительный словарь синонимов русского язы ка : 2-е изд-е, испр. и доп. — Москва : Языки славянской культуры, 2003. — С. 714—718 .
20. Буданова Т. А. Ушлый в русской языковой картине мира / Т. А. Будано ва, Е. И. Зиновьева // Мир русского слова. — 2008. — № 4. — С. 43—49 .
21. Бузин В. С. Идиоматика и обряд : обычай «Гонять собак» на Тамбов щине / В. С. Бузин // Вестник Тамбовского университета. Серия : Гуманитарные науки. — 2015. — № 2 (142). — С. 147—153 .
22. Булгучева С. А. Прилагательные концептуального поля «знающий», «умелый» / С. А. Булгучева // Lingua-universum. — 2014. — № 6. — С. 11— 13 .
23. Булыгина Е. Ю. Национально-культурный компонент в семантике слова и способы его представления в базе данных прагматически маркирован ной лексики / Е. Ю. Булыгина, Т. А. Трипольская // Вопросы лексикографии. — 2017. — №11. — С. 5—19 .
24. Бунчук Т. Н. Культурогенные возможности слова «собака» (особен ности бытования слова в севернорусском регионе в контексте общеславянской культуры) / Т. Н. Бунчук // Исследования по истории книжной и традиционной народной культуры Севера : межвузовский сборник научных трудов. — Сык тывкар : Сыктывкарский государственный университет, 1997. — С. 209—217 .
25. Бунчук Т. Н. Языковой портрет говора села Лойма Прилузского района Республики Коми / Т. Н. Бунчук // Научный диалог. — 2014. — № 4 (28) : Фило логия. — С. 6—29 .
26. Варбот Ж. Ж. О некоторых потенциальных лехитских заимство ваниях в русском языке / Ж. Ж. Варбот // Этимологические исследования / ред. А. К. Матвеев. — Свердловск : Уральский ун-т, 1981. — С. 87—91 .
27. Варбот Ж. Ж. Праславянская морфонология, словообразование и эти мология / Ж. Ж. Варбот. — Москва : Наука, 1984. — 256 с .
28. Васильев В. Л. Обойти всю Русу и Ладогу / В. Л. Васильев // Русская речь. — № 2. — 2008. — С. 94—101. — ISSN 0131-6117 .
29. Васильева А. В. Диссентеры, диссиденты, правозащитники, инакомыс лящие... : к вопросу о «диалоге» соседствующих понятий в общественных на уках / А. В. Васильева // Мир русского слова. — 2014. — № 1. — С. 26—30 .
30. Виноградов В. В. Отщепенец / В. В. Виноградов // Из истории слов. — Москва : Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН, 1999. — С. 428— 430 .
31. Воркачев С. Г. «Отщепенец» и «безродный космополит» как антонимы лингвоидеологемы «народ» / В. Г. Воркачев // Электронный научно-образова тельный журнал ВГСПУ «Грани познания». — 2013а. — № 1 (21). — С. 9—12 .
32. Воркачев С. Г. Отщепенцы и безродные космополиты : антоними ческая периферия лингвоидеологемы «народ» / С. Г. Воркачев // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. — Владикавказ : Изда тельство Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Xетагурова. — 2013б. — № 15. — С. 274—279 .
33. Гагарина Н. Н. Символообразующие функции сложных слов в «Сказ ках» М. Е. Салтыкова-Щедрина / Н. Н. Гагарина // Вестник Удмуртского универ ситета. Серия «История и филология». — 2008. — № 3. — С. 23—30 .
34. Гагарина Н. Н. Эстетические функции сложных слов в книге очер ков «За рубежом» М. Е. Салтыкова-Щедрина / Н. Н. Гагарина // Вестник Уд муртского университета. Серия «История и филология». — 2007. — № 5-2. — С. 19—28 .
35. Галинова Н. В. Дериваты со значениями ‘гнуть’, ‘вертеть’ в гово рах Русского Севера / Н. В. Галинова // Русская диалектная этимология : те зисы докладов и сообщений третьего научного совещания (21—23 октября 1999 года). — Екатеринбург : УрГУ, 2000. — С. 10— 12 .
36. Гогичев Ч. Г. Концептуализация жизненного опыта в зеркале идиома тики / Ч. Г. Гогичев // Язык, сознание, коммуникация : сборник научных статей, посвященных памяти профессора Ю. А. Сорокина / под ред. Н. В. Уфимцевой, В. В. Красных, А. И. Изотова. — Москва : МАКС Пресс, 2010. — С. 56—60 .
37. Гогичев Ч. Г. Способы категоризации в семантике идиом / Ч. Г. Гогичев // Филологические науки. Научные доклады высшей школы. — 2016. — № 4. — С. 34—47 .
38. Гоголина Т. В. Восприятие категории сомнительности современными носителями языка : экспериментальные данные / Т. В. Гоголина, М. А. Каравае ва // Linguistica Juvenis. — 2016. — № 18. — С. 28—36 .
39. Горячева Т. В. К семантике и этимологии некоторых славянских мете орологических терминов / Т. В. Горячева // Общеславянский лингвистический атлас : материалы и исследования 1985—1987 / ред. В. В. Иванов. — Москва :
Наука, 1989. — С. 271—274 .
40. Грицкевич Ю. Н. Концепт «МОДА» в диалектном дискурсе / Ю. Н. Грицкевич, В. Г. Новиков // Вестник Псковского государственного педа гогического университета. — Серия «Социально-гуманитарные и психолого-педагогические науки». — Выпуск 15. — 2011. — С. 77—80 .
41. Добродомов И. Г. Иллюзорные галлицизмы офенского происхожде ния : шаромыга, шармак [Электронный ресурс] / И. Г. Добродомов // Русисти ка. Прошлое и настоящее национального языка : сборник статей, посвященный 70-летию проф. Б. И. Осипова. — Омск, 2009. — С. 188—204. — Режим досту па : http://www.philology.ru/linguistics2/dobrodomov-09b.htm .
42. ЕвдокимычеваМ. А. Обыденные представления в картине мира русской культуры : изучение на языковом материале / М. А. Евдокимычева // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герце на. — 2007. — № 31. — С. 55—58 .
43. Еремина М. А. Лексико-семантическое поле «Отношение человека к труду» в русских народных говорах : этнолингвистический аспект : авторе ферат диссертации... кандидата филологических наук : 10.02.01 / М. А. Ерёми на. — Екатеринбург, 2003. — 22 с .
44. Еремина М. А. Лексические способы выражения оценки в рамках семан тического поля (на материале семантического поля «Лень / праздность» в русских говорах) / М. А. Еремина // Ономастика и диалектная лексика : сборник научных трудов. — Екатеринбург : Уральский гос. ун-т, 2003. — Выпуск 4. — С. 77—85 .
45. Загоровская О. В. Неономинации со значением лица тематической сферы «Социальное устройство общества» в русском языке новейшего перио да / О. В. Загоровская, О. В. Григоренко // Вестник Челябинского государствен ного педагогического университета. — 2011. — № 9. — С. 248—257 .
46. Иванова Е. В. Пословичная концептуализация мира : на материале ан глийских и русских пословиц : диссертация. доктора филологических наук :
10.02.04, 10.02.20 / Е. В. Иванова. — Санкт-Петербург, 2003. — 415 с .
47. Ишимская Е. В. Методология исследования интеллигенции : пробле мы и перспективы / Е. В. Ишимская // Известия высших учебных заведений .
Поволжский регион. — 2010. — 1 (13). — С. 70—75 .
48. Кабакова Г. И. Антропология женского тела в славянской традиции / Г. И. Кабакова. — Москва : Ладомир, 2001. — 335 с .
49. Калиткина Г. В. Когнитивная метафора контейнера и лингвокультур ная специфика концептуализации времени / Г. В. Калиткина // Вестник Томского государственного университета. —Филология. — 2014. — № 6 (32). — С. 17— 36 .
50. Калюжная И. А. Эмблематические характеристики концептов возрас та в немецком и русском языках (на примере концепта «das Kind» / «ребенок») / И. А. Калюжная // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — 2015. — № 8-1 (50). — С. 85—87 .
51. Камчатнов А. О концепте интеллигенция в контексте русской куль туры [Электронный ресурс] / А. О. Камчатнов. — Режим доступа : http://www .
gumer.info/bibliotekBuks/Culture/Article/kamkonc.php .
52. Карасик В. И. Лингвокультурный типаж «русский интеллигент» /
B. И. Карасик // Аксиологическая лингвистика : лингвокультурные типажи :
сборник научных трудов / под ред. В. И. Карасика. — Волгоград : Парадигма, 2005. — С. 25—53 .
53. Кемпинский Э. В. Интеллигенция : эволюция понятия в научно-спра вочной литературе : словарь-справочник / Э. В. Кемпинский. — Москва : Со циально-политическая Мысль, 2007. — 130 с .
54. Кислов А. Г. Оправдание детства : от нравов к праву / А. Г. Кислов. — Екатеринбург : Изд- во Рос. гос. проф.-пед. ун.-та, 2002. — 165 с. — ISBN 5-8050-0070-9 .
55. Коваль У. I. Народныя уяуленш, паверЧ i прыкметы : даведтк па усходнеславянскай мiфалогii / У I. Коваль. — Гомель : Беларускае Агенцтва навукова-тэхшчнай i дзелавой шфармацш, 1995. — 180 с .
56. Ковшова М. Л. О символах и квазисимволах в семантике фразеоло гизмов / М. Л. Ковшова // Вестник Воронежского государственного универси тета. Серия : Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2009. — № 1. — C. 27—31 .
57. Колесов В. В. Гордый наш язык... / В. В. Колесов. — Санкт-Петербург :
Авалон ; Азбука-классика. — С. 338—346 .
58. Комиссарова А. А. «Только камни нам дал чародей.» : символ кам ня в «Петербурге» И. Ф. Анненского / А. А. Комиссарова // Русская речь. — 2012. — № 1. — С. 7—11 .
59. Корнева Г. В. «Иностранцы», «иноземцы», «инородцы» как проявле ние «чужого» в бинарной оппозиции «свой — чужой» / Г. В. Корнева // Между народный аспирантский вестник. Русский язык за рубежом. — 2014. — № 2. — С. 26—29 .
60. К пиру едется, а к слову молвится : народная паремика Пермского края : [сборник фольклорных текстов с комментариями и истолкованиями] / Перм. гос. гуманитар.-пед. ун-т ; [авт.-сост. : И. А. Подюков, Е. Н. Свалова]. — Санкт-Петербург : Маматов, 2014. — 173 с .
61. Крысин Л. П. Современный русский интеллигент : попытка речево го портрета / Л. П. Крысин // Русский язык в научном освещении. — 2001. — № 1. — С. 90—106 .
62. Крысин Л. П. Социальный компонент в семантике языковых единиц / Л. П. Крысин // Влияние социальных факторов на функционирование и разви тие языка. — Москва: [б. и.], 1988. — С. 124— 143 .
63. Крючкова Н. В. Специфика проявления концептуальных признаков в лексической системе языка и в ассоциативных связях (на материале концепта старость в русском языке) / Н. В. Крючкова // Вестник Томского государственно го педагогического университета. — 2006. — № 5. — С. 75—79 .
64. Кудрук Г. Н. Отражение образа профессионала в языковом сознании :
диссертация... кандидата филологических наук : 10.02.19 / Г. Н. Кудрук. — Че лябинск, 2008. — 243 с .
65. КупинаН. А. Советский конформизм в зеркале языка / Н. А. Купина // Политическая лингвистика. — 2012. — № 2. — С. 27—32 .
66. Кякшто Н. Н. «Московский текст» в поэзии Булата Окуджавы / Н. Н. Кякшто // Миры Булата Окуджавы : Материалы Третьей международной научной конференции. 18—20 марта 2005 г. Переделкино. — Москва, 2007. — С. 128—136 .
67. Лаппо М. А. Лексикографическая интерпретация прагматического макрокомпонента и его дискурсивные реализации / М. А. Лаппо // Вестник НГПУ. — 2015. — № 5 (27). — С. 66—78 .
68. Лебедева М. Ю. Интерпретационное поле концепта «детство» (опыт экспериментального исследования) / М. Ю. Лебедева // Русский язык за рубе жом. — 2012. — № 5 (234). — С. 50—57 .
69. Леонтьева Т. В. Интеллект человека в русской языковой картине мира : монография / Т. В. Леонтьева ; под ред. Е. Л. Березович. — Екатеринбург :
Изд-во ГОУ ВПО «Рос. гос. проф.-пед. ун-т», 2008. — 280 с .
70. Леонтьева Т. В. Лексика социальной регуляции в русских народных говорах : монография / Т. В. Леонтьева. — Екатеринбург : Изд-во Рос. гос. проф.пед. ун-та, 2013. — 219 с .
71. Леонтьева Т. В. Мотивационно-семантическое поле как совокупность языковых единиц с общим абстрактным смысловым компонетом-интерпретативом / Т. В. Леонтьева // Научный диалог. — 2016. — № 1 (49). — С. 43—58 .
72. Логический анализ языка : ассерция и негация / отв. ред. Н. Д. Арутю нова. — Москва : Индрик, 2009. — 560 с .
73. Лотман Ю. М. «Изгой» и «изгойничество» как социально-психоло гическая позиция в русской культуре преимущественно допетровского перио да («свое» и «чужое» в истории русской культуры) / Ю. М. Лотман // Ученые записки Тартусского государственного университета. — 1982. — Вып. 576. — С. 86—98 .
74. Мазалова Н. Е. Человек в традиционных соматических представлени ях русских / Н. Е. Мазалова. — Санкт-Петербург : Петербургское востоковеде ние, 2001. — 192 с .
75. Маклакова Е. А. Теоретические принципы семной семасиологии и лек сикографическое описание языковых единиц (на материале наименования лиц русского и английского языков) : диссертация. доктора филологических наук :
10.02.19 / Е. А. Маклакова. — Воронеж, 2013. — 367 с .
76. Маругина Н. И. Концепт «Собака» как элемент русской языковой кар тины мира / Н. И. Маругина // Язык и культура. — 2009. — № 2 (6). — С. 11—30 .
77. Мельчук И. А. СЕЙЧАС и ТЕПЕРЬ в современном русском языке / И. А. Мельчук. — В книге : Мельчук И. А. Русский язык в модели «Смысл —
Текст» / И. А. Мельчук. — Москва ; Вена : Школа «Языки русской культуры» :
Венский славистический альманах, 1995. — С. 55—79 .
78. Минлос Ф. Р. Редупликация и парные слова в восточнославянских языках : диссертация... кандидата филологических наук : 10.02.03 / Ф. Р. Мин лос. — Москва, 2004. — 183 с .
79. Миронова С. В. Стереотипный образ волка в русском и татарском язы ковом сознании / С. В. Миронова // Вестник Челябинского государственного университета. — 2013. —№ 4 (295). — С. 70—78 .
80. Мокиенко В. М. Русская фразеология в интернете (культурологические и историко-этимологические комментарии) / В. М. Мокиенко // Медиалингви стика. — 2013. — Т. 1. — С. 244—252 .
81. Надель-Червиньска М. Язык Совдепии и мотивация семантического переноса в маргинальных средах : имена собственные в польском и русском уголовных жаргонах / М. Надель-Червиньска // Политическая лингвистика. — 2009. — № 30. — С. 148— 163 .
82. Падучева Е. В. Русское отрицательное предложение / Е. В. Падучева. — Москва : Языки славянской культуры, 2013. — 304 с .
83. Пелипенко М. В. Социальная семантика в структуре диалектного сло ва (на материале тамбовских говоров) : автореферат диссертации. кандидата филологических наук : 10.02.01 / М. В. Пелипенко. — Тамбов, 2009. — 27 с .
84. Переверзева А. А. Семиотика маргинальности (на материале пове сти П. Санаева «Похороните меня за плинтусом») / А. А. Переверзева // Пятый этаж : сборник научных статей молодых ученых. — Барнаул : [б. и.], 2015. — С. 61—64 .
85. Петрова А. С. Как россияне понимают слова «интеллигенция» / А. С. Петрова. — Режим доступа : www.fom.ru .
86. Пугачёва Л. С. Обучение иностранных студентов-филологов русской фразеологии (на материале фразеосемантического поля «Деятельность чело века») / Л. С. Пугачева // Вестник Российского университета дружбы народов .
Серия : Русский и иностранные языки и методика их преподавания. — 2011. — № 1. — С. 45—51 .
87. Саженин И. И. К вопросу о построении базы данных прагмати чески маркированной лексики / И. И. Саженин // Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. — 2015. — № 5 (27). — С. 112— 121 .
88. Скляревская Г. Н. Слово в меняющемся мире : русский язык начала XXI столетия : состояние, проблемы, перспективы // Исследования по славян ским языкам. — № 6. — Сеул [б. и.], 2001. — С. 177—202 .
89. Смирнова Е. Ю. Категория ВКУС в ценностно-смысловом простран стве языка : автореферат диссертации. кандидата филологических наук :
10.02.19 / Е. Ю. Смирнова. — Белгород, 2016. — 24 с .
90. Смирнова Н. В. Термины финансового права в России XVIII века / Н. В. Смирнова // Русская речь. — 2012. — № 6. — С. 86—97 .
91. Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи / И. А. Стернин. — Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1985. — 170 с .
92. Сюй Шаньшань. Вербальные знаки ценностных предпочтений совре менной женщины (на материале брачных объявлений) / Сюй Шаньшань // На учный диалог. — 2016. — № 11 (59). — С. 110—120 .
93. Телия В. Н. Русская фразеология : семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В. Н. Телия. — Москва : Языки русской культуры, 1996. — 284 с .
94. Трипольская Т. А. Идеологическая семантика как объект лексикографирования разновременными словарями / Т. А. Трипольская, Е. Ю. Булыгина // Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. — 2015. — № 2 (24). — С. 28—40 .
95. Трубачев О. Н. Происхождение названий домашних животных в сла вянских языках : этимологическое исследование / О. Н. Трубачев. — Москва :
Изд-во АН СССР, 1960. — 116 с .
96. Феоктистова Л. А. Еще раз о рус. диал. тюха-матюха (тюха-пантюха) / Л. А. Феоктистова // Научный диалог. — 2017. — № 10. — С. 98— 110. — DOI : 10.24224/2227-1295-2017-10-98-110 .
97. Фысина У. Н. Субстантиваты в русском языке : автореферат диссер тации... кандидата филологических наук : 10.02.01 / У Н. Фысина. — Москва, 2007. — 22 с .
98. Хашимов Р. И. Аномализмы русского языка : из истории слов дис сидент, изгой / Р И. Xашимов // Материалы областной научной конференции по проблемам гуманитарных исследований, посвященной году литературы (21—25 мая 2015 г.). — Елец : Издательство ЕГУ им. И. А. Бунина, 2015. — С. 39—45 .
99. Червиньски П. Речевая стратегия не- и позиция говорящего в языке второй половины XX века / П. Червиньски // Политическая лингвистика. — 2006. — № 19. — С. 270—289 .
100. Червинский П. П. Негативно оценочные лексемы языка совет ской действительности : обозначение лиц / П. П. Червинский. — Томск : КИТ, 2011. — 341 с .
101. Черных П. Я. Этимологические заметки : 1. Шаромыга. 2. Шинель / П. Я. Черных // Вестник МГУ — 1959. — № 4. — С. 149—162 .
102. Чернышева М. И. Уходящие слова, ускользающие смыслы : исто рико-лексикологические исследования [Электронный ресурс] / М. И. Черныше ва // Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. — 2015. — Т. 10. — № 1. — С. 23 .
103. Щербакова С. П. Когнитивный аспект репрезентации языковых стереотипов («Волк» и «Wolf» в русском и английском языковом сознании) / С. П. Щербакова // Ученые записки Орловского государственного университета .
Серия : Гуманитарные и социальные науки. — 2010. — № 3-1. — С. 239—246 .
104. Языковая картина мира и системная лексикография / В. Ю. Апресян [и др.]. — Москва : Языки славянских культур, 2006. — 912 с .
105. Ярошенко О. А. Штрихи к речевому портрету русского интеллиген та / О. А. Ярошенко // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. — 2010. — № 3 (11). — С. 68—77 .
106. Ярошенко О. А. Эволюция лингвокультурного типажа «русский интеллигент» : автореферат диссертации. кандидата филологических наук :
10.02.19 / О. А. Ярошенко. — Саратов, 2011. — 23 с .
107. Gogolitsyna N. The Russian intelligentsia / N. Gogolitsyna // Rusistika. —2002. — № 25. — Рр. 14—22 .
<
Подписано в печать 10.09.2018. Формат 60х 84/16 .
Усл. печ. л. 19,36. Уч.-изд. л. 12,94 .
Тираж 500 экз. Заказ № 14/09-2 .
Отпечатано в ООО «Издательский Дом «Ажур» .
620075, г. Екатеринбург, ул. Восточная, 54 .
Тел. (343) 350-78-28, 350-78-49 .