«Проект «Динамика зон переходности в русском языке ХХI века» посвящен анализу наиболее важных с точки зрения динамики русского языка начала нашего столетия речевых участков переходного ...»

А.А. Буров

Динамика зон переходности в русском языке ХХI века

Проект «Динамика зон переходности в русском языке ХХI века»

посвящен анализу наиболее важных с точки зрения динамики русского

языка начала нашего столетия речевых участков переходного контаминационного типа, во многом определяющих вопросы классификационно-систематизирующего плана языковой системы. В предыдущей

статье проекта [6] мы рассмотрели ту область синтаксической периферии, где проявляют себя особые частеречные зоны употребления словпредложений [8], или коммуникативов [10]. В данном опусе мы продолжим разговор о синтаксической переходности, сосредоточив свое внимание на контаминационных явлениях в той сфере, которая по давней традиции связана с выделением членов предложения – тех синтаксических позиций, которые, как правило, заполняются лексико-грамматическими разрядами слов, выполняющими номинативную функцию .

Данные позиции находятся под непосредственным воздействием тех общеязыковых тенденций развития русского языка, которые вызваны постепенной аналитизацией не только отдельных участков его грамматики, но и всех подсистем – в том числе словаря и текста [11; 14; 1; 7; 2;

3; 4; 5 и др.]. На употреблении членов предложения сказывается аналитизация частеречных образований. По мнению Н.С. Валгиной, об этом свидетельствуют следующие факты: сокращение числа падежей, рост несклоняемых знаменательных слов, активизация употребления слов общего рода, стирание различий между собирательными и единичными существительными и др .

[7: 156]. Проявление зон переходности в системе членов предложения русского языка, на наш взгляд, определяются рядом моментов, главный из которых – синтаксическая позиция в тексте высказывания. По сути дела, то, что в традиции принято считать членом предложения – это и есть позиция в синтаксически членимом пространстве сообщения, которую занимает та или иная номинативная часть речи или ее аналог – аналитема. В позиционном синтаксическом членении отражаются, таким образом, как характер отношений между отдельными частями речи как элементами системы, так и взаимодействие отдельных лексико-грамматических признаков внутри пространства одной части речи, уровень грамматической фразеологизации, уровень «осколочных» образований, не вписывающихся в классификацию частей речи и т.д. Синтаксическая позиция – то ключевое звено, которое связывает потребности коммуникации в определенном номинационном материале и его размещение в коммуникативном (синтаксическом) пространстве при реализации определенных когнитивно-дискурсивных интенций говорящего (автора). Мы считаем, что именно номинационносинтаксическое членение высказывания, лежащее в основе построения любого коммуникативного отрезка, предполагает выделение таких синтаксических позиций, которые заполняются как отдельными словами и их словоформами (область словообразования и словоизменения), так и аналитическими комплексами (область словосочетания и словоупотребления). Включаясь в решение задач общения, частеречный «материал»

заполняет в тексте определенные номинационно-синтаксические позиции, и наряду с изолированными словарными номинациями в этом процессе участвуют и производные аналитизации .

Естественное речевое разрушение параллелизма, идущего из логико-грамматического подхода к членению языка, предполагает заполнение синтаксической позиции члена предложения самым разнообразным, подчас нестандартным, номинационным материалом, в том числе – номинационно-аналитическим. Покажем это на примере русского подлежащего .

Классический пример выражения рассматриваемого главного члена предложения именем существительным или местоимением в начальной форме находим в «Герое нашего времени» М.Ю. Лермонтова: Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики. Простейший случай аналитизации выражения подлежащего комплексным именем собственным содержит фраза: Михаил Юрьевич Лермонтов родился в 1814 году (ср. уже более сложный пример, включающий данное подлежащее как развернутое приложение: Поэт Михаил Юрьевич Лермонтов вырос в Тапрханах и употребление синтаксического наименования в позиции подлежащего: Великий русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов детство провел в имении бабушки) .

Проявлением межчастеречного взаимодействия следует признать случаи выражения подлежащего словами несубстантивного и неместоименного классов: а) наречием: Завтра начинается сегодня; б) инфинитивом: Читать фантастику всегда интересно; в) служебными частями речи в функции «условных субстантивов»: Ваше «но» мне надоело; Это «может быть» так не идет вам! и под.; г) грамматическим субстантиватом: Смелый пули не боится (Посл.) – как синтаксической редукцией словосочетания смелый человек .

В позиции подлежащего-аналитемы выступают названные В.В.

Виноградовым «грамматическими идиоматизмами» производные именной и местоименной комбинаторики: Мы с приятелем вдвоем замечательно живем (Барто); Однажды человек десять наших офицеров обедали у Сильвио (Пушкин); случаи типа: Немало дней прошло с тех пор (Бунин), в которых морфолого-аналитическое выражение подлежащего имеет условно-формальный характер; в целом такие конструкции являются примером перехода от двусоставной модели к односоставной (безличной – в данном примере; факты номинационного аналитизма, восполняющие индивидуально ощущаемую недостаточность словаря:

С ним случилось нечто странное (Андреев); То прекрасное, что было вчера, сразу вспомнилось (Битов) .

Особо следует сказать о так называемых (по русской грамматической традиции) придаточных «подлежащих» типа: Кто ясно мыслит, ясно излагает (Посл.) В таких случаях мы имеем дело с придаточной частью сложноподчиненного предложения, которая расчленена логически и синтаксически и поэтому может лишь условно быть так названа .

Отметим и случаи фразеологизации подлежащего типа: Над нами в ночном небе – Южный Крест. Эта притча во языцех всем порядком надоела (Из газет) .

Особый случай – «нулевые» (эллиминированные) подлежащие в неполных предложениях. Ср.: Он вошел в здание вокзала. Остановился на пороге. Внимательно осмотрелся (Бородин). В данных случаях подлежащее «он» восполняется из левого текста .

Подлежащее, выраженное местоимением (как правило, личным) при глагольных предикатах в форме настоящего-будущего времени, может быть формальным, ср.: – Ты идешь на собрание? – Я иду обязательно (ср.: – Идешь на собрание? – Иду обязательно). Особенно ярко избыточность формальных подлежащих ощущается при обобщении синтаксического лица. Например: Ты кричишь от отчаяния, до боли кусая губы – но никто на земле тебя не слышит… (Ю. Казаков) .

В том случае, если перед нами ряд однотипных сказуемых, эллипсис осуществляется много легче, и конструкция приобретает грамматическое осложнение: Естественно, я молча слушаю, сочувственно вздыхаю и, в конце концов, легонько пытаюсь хмыкнуть… (Чехов) .

Отдельно стоят случаи употребления формального подлежащего, выраженного дейктивом среднего рода «это». Вот пример выполнения данного типа местоимением отчетливой подлежащной роли: Это было у моря, где ажурная пена… (Северянин). Сравните: Это было еще не известно, когда она позвонит (Битов). В последнем случае слово «это»

приобретает свойства частицы. Налицо постепенное формирование безличной конструкции с чисто формальным «подлежащим» .

Трудности возникают при квалификации позиции главного члена номинативных (назывных) предложений. Думается, считать его подлежащим не следует, как правильно отмечал акад. А.А. Шахматов, поскольку этот член аккумулирует свойства всей предикативной базы предложения. Ср.: Ночь, улица, фонарь, аптека.// Бессмысленный и тусклый свет…(Блок). При распространении номинативного предложения возникает возможность «вторичной» предикации. Например: Короткая ласка на лестнице тряской,// Короткая сказка… (Цветаева) .

С точки зрения номинационно-синтаксической представляется необходимым разграничение позиции подлежащего, выраженного именем существительным, и явлений позиционной синтаксической омонимии:

а) приложений: Река Подкумок очень неглубокая и быстрая (ср.:

Подкумок струился по камням…); А вы, королевские псы, флибустьеры,// Хранившие золото в темном порту,// Скитальцы арабы, искатели веры,// И первые люди на первом плоту! (Гумилев). В данном примере легко спутать приложения с обращениями, одно из которых («королевские псы») носит экспрессивный характер, а другие («флибустьеры»

и т.д.) – основной, называющий;

б) соответственно, обращений, особенно в связи с характеристикой односоставных предложений определенно-личного типа: Восстань, пророк, и виждь, и внемли (Пушкин); Пойдем, король, во Францию домой (Цветаева);

в) вокативных предложений типа: Вы знаете, что предложением… Петров! Встань! – называется…;

г) оборота «именительной темы» и подобных ему: Москва… Как много в этом звук… (Пушкин). Ср. у Лермонтова: Москва, Москва… люблю тебя, как сын… – где мы имеем дело с обращением в первом случае. И под .

Следовательно, формирование зон переходности в системе членов предложения русского языка – явление историческое и имеющее ярко выраженный динамический характер. Оно регулируется динамическим равновесием типологических признаков базовых синтаксических зон .

Для индоевропейских языков, к которым относится и русский язык, показательно типологическое взаимодействие синтетических и аналитических признаков формы плана позиционно-синтаксического выражения. Для современного русского языка показателен рост аналитизма, проявляющийся: а) в активизации неизменяемости отдельных словесных форм; б) в расширении употребления расчлененных (составных) форм, либо восполняющих парадигматические лакуны, либо выступающих синонимами уже существующих форм вследствие активизации (дискурсивная специализация) когнитивных процессов. Аналитизм в современном русском языке бывает грамматическим, лексико-грамматическим, семантико-грамматическим, номинационно-синтаксическим и др. В любом случае, позиционная фиксация в тексте способствует его проявлению .

Библиографический список

1. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высшая школа, 1990. 168 с .

2. Буров А.А. Функции субстантивных местоименно-соотносительных придаточных в тексте: автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 1979. 17 с .

3. Буров А.А. Речевая номинация и языковая картина мира (статья 1-я) // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2007 .

№ 1-2. С. 57-66 .

4. Буров А.А. Конструктивно-стилевой вектор современных региональных СМИ // Университетские чтения – 2016. Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. Пятигорск: ПГЛУ, 2016. С. 71-79 .

5. Буров А.А., Завьялова Ю.Г. Современный русский язык: трансформации и метаморфозы. Часть 1: морфология, синтаксис. Пятигорск: ПГЛУ, 2012. 96 с .

6. Буров А.А. Динамика зон переходности в русском языке ХХI века // Университетские чтения – 2017. Материалы научно-методических чтений ПГУ .

Часть 1. Пятигорск: ПГУ, 2017 .

С. 42-47 .

7. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке: учеб. пособие. М.: Логос, 2001. 304 с .

8. Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (на материале русского языка) / Избранные труды. Исследования по русской грамматике .

М.: Наука, 1975. С. 254-294 .

9. Грамматика русского языка. В 2 т. Том 2: Синтаксис. Часть 1. Словосочетание. Предложение. М.: АН СССР, 1960. 377 с .

10. Казачихина И.А. Коммуникативы как объект описания в учебном пособии словарного типа // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2008. № 60. С. 115-119 .

11. Панов М.В., ред. Русский язык и советское общество. Лексика. М.: Наука, 1968. 188 с .

12. Скобликова Е.С. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения. М.: Флинта: Наука, 2006. 320 с .

13. Современный русский язык Теория. Анализ языковых единиц. В 3 ч. Часть 3;

ред. Е.И. Диброва. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. 604 с .

14. Тираспольский Г.И. Становится ли русский язык аналитическим? // Вопросы языкознания. 1981. № 6. С. 37-49 .

15. Шведова Н.Ю. Активные процессы в современном русском синтаксисе (словосочетание). М.: Просвещение, 1966. 156 с .